Моё солнце, твой сатана – Глава 7. Часть 2

Время на прочтение: 7 минут(ы)

Пока она пьёт, в памяти сама собой всплывает сцена из столовой.

— Кстати, — наконец заговорила она, — то, что ты сказал той Такамия Михо в ресторане, не слишком ли было резко? Ты же мог бы помягче…

— Зачем? — он ответил коротко. — Если смысл тот же, зачем обличать вежливостью? Чётко сказать, значит избавить её от бессмысленных мечтаний. Принятие фактов, тоже навык выживания.

Она задумалась, с одной стороны, его слова дали ей ощущение победы, но с другой, причинить другому человеку боль ради собственной радости ей не по душе. Лучше правда, хоть и горькая, чем ложные надежды, упрямо повторяла она себе.

Слова-то её были верные, но…

— Ты нежалко её?

Если однажды он оборвёт её так же холодно… выдержит ли она? Вряд ли. Скорее всего, как та девушка, просто будет плакать, не в силах ничего изменить.

Симидзу Мицуми даже бровью не повёл.

— Жалко? Не жалко? Это не имеет ко мне никакого отношения.

Он не собирался тратить себя на чужие чувства.
Помимо себя… он признавал только её.

Да уж, типичный представитель школы «чисто шуйского» ледяного равнодушия. Лин Хаохао обречённо замолкла. Что толку дальше спорить? Тема жалости к другим никогда не пробьёт его броню, сколько ни убеждай.

Она быстро разделалась с гамбургером, запила остатками молока… и внезапно заметила, что Мицуми слишком пристально смотрит на её губы.

— Ты хочешь молока? — Хаохао помахала баночкой.
И правда, что ещё могло так привлекать его взгляд? Разве что он внезапно воспылал страстью к её напитку.

Он тихо усмехнулся, низко и почти насмешливо.

— Молоко?

Давно, очень давно он перестал пить такие вещи. С тех пор, как начал понимать мир, он ни разу его не касался. Но когда она пила — так увлечённо, так сладко… почему-то тоже захотелось попробовать.

— Пожалуй… да.

— Правда? Тогда я сейчас куплю! — обрадовалась она.
Странный он сегодня. Ненавидел молоко, а теперь, вот тебе. Пожав плечами, она развернулась, собираясь бежать к школьному киоску…

Но не успела сделать и шага, крепкая рука перехватила её, развернула, и в следующее мгновение она оказалась заключена в его тёплые объятия.

— Не нужно… — низкий, почти шёпотный голос Сатаны сорвался с его чувственных губ. Симидзу Мицуми обнял Лин Хаохао, слегка склонив голову, устремив взгляд на её губы, всё ещё оставшиеся с молочным налётом. То, что он по-настоящему хотел вкусить, было только это.

— Эй, ты… — она едва успела среагировать, как его язык уже коснулся её губ, и тело тут же застыло. Его дыхание окутывало лицо, язык плавно обрисовывал её губы, осторожно вкушая остатки молока, мягко раздвигая зубы, ощущая её аромат.

Долгое время они стояли так, лоб к лбу, тяжело дыша, и в его взгляде снова зажглось желание.

— С завтрашнего дня после уроков приходи ко мне домой, я буду заниматься с тобой английским, — его голос был хриплым, но в то же время ровным, он успокаивал дыхание.

— Ты будешь заниматься со мной? — Лин Хаохао вернула себе рассудок и с недоумением посмотрела на него. Его поцелуй, объятия, всё это дарило сладкое тепло, но… в школе такие действия выглядели слишком вызывающе. Она попыталась вывернуться из его объятий, но не смогла, всё ещё оставалась в его крепкой хватке.

— Да, я буду заниматься с тобой, — слегка сжимая её руки, ответил он.

— Ты справишься? — раз уж не выбраться, она решила прекратить сопротивление.

— Как думаешь? — холодно, с лёгкой насмешкой произнёс Симидзу Мицуми.

— Хм… — хотя его китайский был хорош, это не гарантировало, что с английским будет так же, к тому же, по её опыту, японцы на английском всегда говорят странно. — Пожалуй, мне лучше найти кого-то другого… может, старший брат подойдёт.

— Я учился в начальной и средней школе в США, к четырнадцати годам выучил четыре языка, — спокойно сказал он. Не желая хвастаться, но перед ней он счёл необходимым изложить факты.

— В четырнадцать лет уже четыре языка? — глаза Рин Хаохао округлились: он гений! — А сколько языков ты знаешь сейчас?

— Семь, — ответил Симидзу Мицуми. Для наследника семьи Симидзу знание многих языков, обязательное требование.

— Тогда… пусть ты будешь моим репетитором, — её глаза засверкали надеждой. Вдруг оказалось, что гений живёт прямо рядом с ней. Похоже, её шанс сдать английский в этом году резко вырос.

***

На третьем этаже, в кабинете, Лин Хаохао сидела за письменным столом, слева английский учебник, справа угольный карандаш, который она неустанно водила по белой бумаге, полностью сосредоточенная, совсем как на уроке английского.

Её чистый голос читал текст, объясняя каждое слово, но вдруг он прервался, заметив действия ученицы. Большая рука Симидзу Мицуми взмахнула и вытащила стопку бумаги справа от неё.

— Хаохао! — хмуро сказал он, глядя на рисунки. На каждой странице был он: полный рост, полурост, фронтальный или профильный портрет. — Что это ты творишь?

— Рисую твой портрет, — пожала она плечами, крутя карандаш. Такой редкий шанс запечатлеть его идеальное лицо, сложную фигуру и уникальную харизму упускать было бы преступлением.

— Но сейчас мы занимаемся английским, — напомнил он ей. Через пару недель её экзамен, а она ведёт себя так, будто ничего не происходит, и всё это время рисует его портреты.

— Я знаю, это просто так, заодно, — оправдывалась она. В любом случае, скоро выйдет журнал, а несколько портретов его, как раз годятся для обложки.

— Ты… — Симидзу Мицуми не святой, его терпению и силе воли позавидовал бы любой монах; впервые, когда он по-настоящему старался учить, результат оказался таким. Она заставляла его испытывать гнев. Неприятно, но нельзя было просто проигнорировать.

Хмм… судя по выражению лица, снова злится. Если посчитать, за последнее время он злился уже больше, чем обычно.

— Эй, я хоть и рисовала портрет, но я слушала тебя! — она не была глупой, понимала, что он рассержен, поэтому умело оправдала свои действия, чтобы показать, что может делать два дела одновременно.

Он недоверчиво посмотрел на неё:

— Subject + have(has) + past participle — какое это время? — задал он вопрос, проверяя её.

— Время? — Лин Хаохао наклонила голову, глядя на потолок. Немного помнила, но точно не могла вспомнить. — Настоящее длительное? — пробно сказала она, лишь бы угадать.

Симидзу Мицуми молчал, лишь слегка нахмурившись.

— Наверное, я ошиблась… Прошедшее длительное?

Его красивое лицо стало ещё более серьёзным.

— Простое прошедшее?

— …

— Прошедшее длительное?

— …

— Простое будущее… — видя, что его лицо почти упало в землю, Лин Хаохао сдалась, вздохнула и отставила карандаш: — Ладно, я сдаюсь, больше не буду угадывать. Даже Бог сегодня на моей стороне не стоит.

— Present perfect, — наконец сказал Симидзу Мицуми правильный ответ. Даже старшеклассники знают это время, а она, студентка университета, не знала. Неудивительно, что английский у неё не идёт.

Он достал из шкафа три подготовленных теста и протянул ей:

— Делай эти задания. Если сможешь правильно выполнить хотя бы семьдесят процентов, с экзаменом проблем не будет. — Это он составил на основе учебника, выделив ключевые моменты. С учётом того, что у неё мало словарного запаса и слабая грамматика, это был её шанс зацепиться за самое важное.

Без возражений Лин Хаохао взяла тесты, лениво подняла карандаш, и долго смотрела на первый вопрос с выбором ответа, не зная, что выбрать: A, B, C или D. Английский для неё, словно иероглифы из другой вселенной, они её знали, а она — их нет.

— Мицуми, что значит это слово? — указав на вариант А, проговорила она с зевком. Слишком утомительно смотреть на английский так долго, глаза устали, и ей вспоминалась мягкая, уютная кровать.

Симидзу Мицуми подошёл к ней, наклонился над столом и посмотрел, на какой вариант она указала.

Он действительно красив, — подумала Лин Хаохао. Красивый мужчина всегда радует глаз. Она мгновенно стряхнула с себя прежнюю сонливость и стала внимательно изучать его. Сбоку его черты казались ещё более рельефными: высокий прямой нос, изящная линия шеи… словно идеальный шедевр мастера, почти нереальная красота.

— Professional, профессиональный, специалист, — тихо произнёс он, поясняя значение слова.

— О… — кивнула она, но внимание её было уже не на словах. Она всё так же завороженно смотрела на него; так красив, что руки сами потянулись к карандашам. Ей хотелось рисовать его профиль, и казалось, что рисовать его можно бесконечно.

Один локон тёмных волос упал на щёку, в прядях блеснул красноватый оттенок.

— Эй? — будто открыв новый мир, Лин Хаохао аккуратно зачесала волосы Симидзу Мицуми за ухо. — У тебя серьги!

Долгие годы его уши были скрыты под волосами, и только сегодня она заметила маленький аксессуар. Круглое, красное, как капля крови, украшение сидело на ухе идеально, не казалось чужеродным, а напротив, гармонировало с его образом.

Симидзу Мицуми сжал губы в лёгкой улыбке, слегка устало глядя на её восторг. Если бы она столько же внимания уделяла английскому, успехи были бы ошеломляющими.

— Мицуми, — задалась вопросом она, дергая его за рукав, — почему ты решил носить серьгу?

— Это кровавый рубин, передаваемый в семье Симидзу из поколения в поколение.

— Кровавый рубин? — древнее наследие, прошедшее сквозь века, чтобы обрести этот цвет — яркий, но холодный. — Как красиво… — произнесла она искренне, наклонившись ближе, чтобы рассмотреть камень и прикоснуться к нему, наслаждаясь его гладкой поверхностью.

— Нравится? — низко спросил он, склонив голову.

— Да, не только красивый, но и загадочный. Я никогда не видела таких красных камней. Даже те драгоценности, что я видела с отцом на выставках, не сравнится по красоте, — восхищённо ответила она.

— Нравится… — пробормотал он, будто сам себе. Затем осторожно снял серьгу с правого уха.

Что он задумал? Неужели собирается подарить ей?

— Не надо снимать, — поспешно воскликнула Лин Хаохао. — Даже если подаришь, я не смогу носить. У меня нет прокола!

— Конечно, сможешь, — Симидзу Мицуми посмотрел на неё, лёгкая, почти дьявольская улыбка коснулась губ. Он осторожно обошёл хрящ, вставил серьгу в её мочку. Капелька крови медленно покатилась вниз.

— Ай! — вскрикнула она, отталкивая его, трогая больное ухо. Липкая рука напоминала о крови. — Ты что творишь? Это больно! Можно было сначала сделать прокол! Чёрт, ты думаешь, я Суперженщина, что не чувствую боли?! — выдала она целую тираду.

— Тебе не нравится? — низко спросил он у её уха, вновь обнимая её. В его голосе слышалось первобытное влечение.

— Конечно, нет! — ответила она, игнорируя его соблазнительный шепот. Кто будет наслаждаться такой болью, кроме мазохиста? Она считала себя нормальной.

— Но мне нравится… — едва слышно сказал он. Ему нравилось, что она носит его знак, что капает кровь… Он слегка коснулся её языком, пробуя кровь с мочки уха. На его безупречном лице засияло чувство одуряющей страсти, словно он вкушал самый изысканный деликатес.

«Грррр…» — Лин Хаохао инстинктивно сглотнула. Он снова делал свои странные вещи… Но в этот раз это не раздражало, напротив. Его язык постепенно снимал боль с её уха, и если бы он повторил это ещё несколько раз, она, возможно, даже смогла бы простить ему ту боль, что он ей причинил.

— Хаохао, — позвал он её, мягко, почти шёпотом.

— Что? — она всё ещё ожидала, что он продолжит свои действия.

— Ты…

— Что? — не спеша спросила она, всё ещё с затаённым любопытством.

— Пора делать твои тесты по английскому.

— …  

Боже! Она даже не ожидала, что он вспомнит об этом именно сейчас.

Моё солнце, твой сатана