Чу Юй не знала, считать ли Вэй Юня человеком с тонкой душой или просто признать, что он всегда каким‑то чудом оказывается рядом именно тогда, когда ей труднее всего. Всякий раз, когда тревога поднималась в сердце, он появлялся вовремя и одним своим присутствием возвращал ей покой.
Она сжала его ладонь и тихо произнесла:
— Хорошо, что ты пришёл.
Подняв голову, она улыбнулась:
— Только что мне вдруг показалось, будто ты отдалился от меня на целый мир.
Так далеко, что она наконец поняла, что значит горькое сожаление женщины, отпустившей мужа искать славу и титул.
— Я знаю, — Вэй Юнь не отпускал её руки, опустил взгляд и медленно сказал: — А‑Юй, путь мой ещё долог, и сам я не ведаю, куда он приведёт. Я боюсь, что власть ослепит меня, а богатство разъест сердце. Потому я твержу себе: перед людьми я — Вэй Юнь, но наедине с собой я лишь Вэй Хуайюй. Всю жизнь я должен хранить то чувство, каким оно было вначале, когда впервые полюбил тебя, — чистое, без единой примеси.
Чу Юй молчала, глядя на него спокойно.
— А если ты станешь Императором? — спросила она наконец.
— Ну и что? — он чуть улыбнулся.
— У Императора ведь должны быть три дворца и шесть покоев1?
— Не будет, — он рассмеялся. — Если император обязан иметь три дворца и шесть покоев, значит, я не стану императором.
Он вновь сжал её пальцы, лицо его стало серьёзным:
— А‑Юй, в этом мире нет ничего, чего нельзя решить. Если рядом со мной тебе приходится терпеть унижение, значит, я ничтожен. Такого мужчину, — он запнулся, но всё же договорил, — не жалко и бросить.
Услышав это, Чу Юй вдруг рассмеялась.
— Ты сам сказал, — тихо напомнила она. — Вэй Хуайюй, держи слово.
Он посмотрел на неё, губы дрогнули в улыбке.
— Конечно.
Они прошли вместе ещё немного, потом Вэй Юню нужно было принимать гостей, и Чу Юй вернулась одна.
Во дворе дома Вэй стояли шум и смех, издалека доносились голоса женщин. Войдя, Чу Юй увидела, что в зале сидят Лю Сюэян и несколько знатных дам. Вэй Юнь устраивал пир для мужчин, а женщин разместили в доме. Всем этим она сама распорядилось заранее, только не ожидала, что пир начнётся так рано.
Удивившись, Чу Юй подошла к дверям и увидела Цзян Чунь. Та, заметив хозяйку, сразу поняла, что та хочет спросить, и с виноватой улыбкой пояснила:
— Свекровь вернулась раньше, увидела, что гости уже собрались, и велела начинать.
Чу Юй кивнула и перевела взгляд в зал. Лю Сюэян сидела рядом с Вэй Цинпин, держала её за руку и о чём‑то оживлённо говорила. Лицо Вэй Цинпин оставалось спокойным, почти безмятежным, но в её позе чувствовалось смущение, будто она не знала, куда себя деть.
Чу Юй сразу поняла, что та чувствует себя неловко. Подойдя, она обменялась приветствиями с Лю Сюэян и остальными, и, когда разговор оживился, мягко сказала:
— Цинпин‑цзюньчжу, вы, кажется, скучаете. Не прогуляться ли нам по саду?
Вэй Цинпин подняла глаза, в которых мелькнула благодарность. Она воспользовалась предложением, извинилась перед Лю Сюэян и вышла вместе с Чу Юй.
На длинной галерее Вэй Цинпин облегчённо вздохнула:
— Благодарю вас, старшая госпожа.
— Цзюньчжу, вы, видно, не любите такие собрания? — спросила Чу Юй, пряча руки в рукава.
— Я редко бываю среди женщин, которые так много говорят, — просто ответила Вэй Цинпин.
Чу Юй не удержалась от смеха.
— Так вы про мою свекровь, — сказала она, — не боитесь, что я обижусь?
Вэй Цинпин на миг задумалась, потом серьёзно кивнула:
— Верно, не стоило мне так говорить.
Чу Юй рассмеялась ещё громче. Она отвела её в комнату, достала из шкафа кувшин вина и, стоя спиной, спокойно сказала:
— Пустяки, не принимайте близко к сердцу. Вы привыкли к дороге, к ветрам и простору, не вам сидеть в женских покоях. Такой характер… — она обернулась, в глазах блеснула зависть, — я искренне вам завидую.
- Три дворца и шесть покоев (三宫六院, Sān gōng liù yuàn) — традиционное обозначение гарема императора. ↩︎
