Попрощавшись с Сяо Цяньцином, я собрала всё необходимое и поспешила в путь к Тяньшаню.
Покинув столицу, я пересекла Иньшань и, пройдя через Юймэньгуань, вступила в земли Синьцзяна. Дорога шла узкой лентой древнего Шёлкового пути.
С того самого дня, как я выехала из столицы, снег не прекращался. Сначала падали редкие снежинки, потом густые хлопья, а к четвёртому вечеру метель разыгралась не на шутку: небо и земля слились в одно белое безумие, ветер, воющий, как зверь, гнал снежные вихри по равнине и швырял их в лицо.
Лошади шли с трудом. Мелкий, как соль, снег забивался под воротник и под полы одежды, край капюшона хлестал по лбу, будто ножом резал. В пяти шагах впереди уже ничего не было видно, только белая мгла.
Я пробиралась сквозь бурю около получаса и, когда совсем стемнело, наконец заметила в снежной пелене каменное строение почтовой станции. Увидев его, я впервые за день облегчённо выдохнула.
Привязав коня в конюшне, вошла в дом для путешественников. В тесной комнате, где горел уголь, толпились люди, спасавшиеся от непогоды. Я выбрала неприметный угол и присела.
Место это лежало на окраине империи, где часто бывали люди из цзянху: странники, торговцы, наёмники. Потому, когда я вошла, на меня взглянули лишь мельком и снова принялись за разговоры.
У дальнего очага сидели люди в войлочных шапках и сапогах, с резкими чертами лица, видно, купцы из западных земель. У ближнего костра собрались уроженцы Срединных равнин; они вполголоса обсуждали одно и то же — войну между силами Центрального Улиня и школой Тяньшаня.
— По-вашему, — спросил один из мечников, шевеля угли, — кто возьмёт верх: Улинь или Тяньшань?
Сухощавый старик с длинной трубкой затянулся и медленно ответил:
— Кто ж знает?
Напротив него сидел молодой мечник с чистым лицом. Он сразу подхватил:
— Разве господин Бай из Фэнлайгэ уже не прибыл в западные земли? Заставить тяньшаньцев сложить оружие — дело времени.
Рядом с ним бородатый воин усмехнулся:
— Бай Чифань? Он что, небожитель? Семь великих школ меча, да ещё половина людей из Фэнлайгэ, с таким шумом двинулись на запад — и вот уже три месяца сидят под горой Богда, не продвинулись ни на шаг. Потери велики, а старого чудовища с Тяньшаня даже не видели. Думаешь, появится Бай Чифань и тот старик сам сдастся?
Молодой мечник вспыхнул:
— Герой Фу, я ведь не говорил, что господин Бай — небожитель. Я лишь сказал, что с его прибытием шансы на победу выше. — Он повернулся к старику: — Что скажете, старший Цзи?
Старик затянулся и неторопливо произнёс:
— Старое чудовище Тяньшаня держит гору уже более двадцати лет. Никто не знает, насколько глубока её сила. Кто с ней сталкивался — либо погиб, либо остался калекой. Людей у Улиня много, мастеров тоже хватает, но горы Тяньшаня труднопроходимы, перевалы легко защищать и трудно брать, а холод там лютый, срединцы не привыкли к такому. По моему скромному мнению, исход непредсказуем. — Он помолчал и вдруг спросил: — Молодой Вэнь, у тебя ведь друзья во Фэнлайгэ?
— Да, — кивнул мечник. — Один мой близкий друг служит там. По его словам, господин Бай человек мягкий и справедливый, всегда идёт впереди других, потому и пользуется уважением. Несколько месяцев назад я имел счастье видеть его. Изящество и благородство его манер поистине восхищают.
До сих пор молчавший мужчина с бледным лицом презрительно фыркнул:
— Благородство? Ты бы видел, как этот Бай убивает безоружных!
Молодой мечник нахмурился:
— Старший Му, зачем такие слова? Неужели завидуете его славе?
— Что ты сказал? — Мужчина резко выпрямился. — Думаешь, я завидую этому выродку?
Молодой мечник не уступил:
— Что думаю — вы сами знаете.
