Даже студенты знают, что у меня нет возлюбленного. Я вздыхаю про себя. Людей, готовых составить мне компанию на прогулке, много, но мужчины рядом нет. А ведь возлюбленный — это не просто спутник, это будущий муж.
После спектакля мы пошли обратно.
— Если бы ты жил один, — сказала я, — можно было бы зайти к тебе, сменить обстановку.
— И сейчас можно, — ответил он.
Я улыбнулась. Отец Юсэня — почти семидесятилетний старик, неряшливый, с вечно любопытным взглядом, принимающий меня за будущую невестку. Мне не хотелось ни здороваться с ним, ни видеть, как он выглядывает из-за двери. Странно, что взрослый мужчина, которому уже за тридцать, всё ещё живёт с отцом, да ещё и письма получает вскрытые. Но Юсэня это, кажется, не тяготит. Кто же станет писать ему любовные послания?
— Удивительно, — сказала я, — мы ведь знакомы уже пятнадцать лет.
— Да, — ответил он. — В первый раз я увидел тебя в розовом платьице. И ты уже тогда была такая же грозная.
— Я? Грозная? — я рассмеялась.
— Именно такая, как сейчас.
Я вдруг поняла, что у него есть чувство юмора, и, смеясь, хлопнула его по плечу.
— Юсэнь, ты всегда снисходителен ко мне, я это знаю.
— Это я глуп, — сказал он. — Не твоя вина, что я тебя раздражаю.
— Юсэнь, — начала я, но, передумав, сменила тему: — Когда ты женишься, мы уже не сможем встречаться так свободно.
— Ничего, мы ведь как брат и сестра.
— Брат и сестра? — я усмехнулась. — Где ж найти такого брата? Если и бывают, то я ещё не встречала.
Он умолк. С ним разговор всегда обрывается, будто запись на старой плёнке — кусками, без связности.
— Почему ты до сих пор не вышла замуж? — спросил он.
— Я? — я пожала плечами. — Не встретила подходящего человека.
— Не ставь планку слишком высоко.
— Мои требования высоки? — я покачала головой. — Всего-то нужно, чтобы он любил меня, мог содержать нас обоих, чтобы у нас было духовное родство и общие интересы.
— Это несложно! — усмехнулся он.
— Не сложно? Да каждая женщина ищет того же. В чём же разница? — я вспыхнула. — Юсэнь, ты несправедлив.
— Но ведь чтобы содержать тебя… Твоё мыло стоит двадцать пять юаней за кусок, а поездка в японской машине для тебя — унижение. Кто осмелится предложить тебе ехать в автобусе? — он засмеялся.
— Юсэнь, не строй из себя старшего наставника, — я рассмеялась и слегка ударила его по руке.
— Когда я впервые встретил тебя, ты чуть не свела меня с ума. Просил десять танцев, а ты каждый раз жаловалась на боль в ногах, и с другими кружилась, как вихрь.
— Мстительный ты человек, — я рассмеялась. — Помнишь обидам по двести лет.
— Ты всегда считала меня провинциалом, верно? Тогда брюки были слишком узкие, теперь — слишком широкие. Я так и не понимаю этих переменчивых мод. Чжаньцяо, мне стыдно.
— Зачем помнить старое? — я смутилась. — Тогда я была дерзкой девчонкой, а теперь уже взрослая женщина. Тридцать лет — ни семьи, ни карьеры, ни чудес. Посмотри на меня.
— А для меня ты всё та же пятнадцатилетняя девочка, — сказал он с нежностью.
— Юсэнь, ты будто застыл во времени. Подними голову — вокруг полно красивых девушек, готовых быть рядом с тобой.
Он сунул руки в карманы и усмехнулся:
— Ты говоришь точно как мой отец.
— Твоя мать умерла рано, он всю жизнь тревожится за тебя. Женись, это будет ему утешением, — я помолчала. — Я тоже поняла: брак — просто таков, каков он есть. Какая бы ни была страсть, через три-пять лет всё рассеивается, и вечером вы вместе включаете телевизор, смотрите бесконечный сериал. Такова жизнь, Юсэнь.
— Если ты всё это поняла, почему сама не выходишь замуж?
Не ожидала от него такого коварного вопроса. Я растерялась, не нашла слов и лишь промолчала.
Он проводил меня домой. У подъезда я спросила:
— А в следующую субботу? — как всегда, первой.
— У тебя длинная неделя или короткая?
— Длинная, даже две подряд. В школе составляют расписание, короткие недели отменили. Позвони мне в пятницу.
— Хорошо.
— Ты знаешь, где вокзал?
— Знаю.
— Купи себе маленькую машину, тогда могли бы ездить купаться.
Он улыбнулся, кивнул и ушёл.
