Та ночь тянулась бесконечно.
В памяти Чу Юй всё смешалось, будто они снова и снова отдавались безудержной страсти, пока в самый крайний миг не сливались в одно дыхание, в одно тело. В вихре нестерпимого наслаждения они обнимали друг друга так крепко, словно хотели раствориться друг в друге. Это было самое древнее, первозданное выражение любви, когда любишь, стремишься соединиться с любимым до последней черты, принять его всего, обвить, вобрать в себя. Без утончённых приёмов, без искусства. Лишь простое, юное движение, от которого рождается радость.
Когда всё стихло, они, прижавшись лбами, лежали рядом и слушали, как за стенами шелестит дождь.
Чу Юй тихо рассказывала Вэй Юню о прошлой жизни, обо всём, что помнила, не упуская ни малейшей подробности.
— Значит, в прошлой жизни ты не вышла за моего брата?
— Нет, — ответила она, обнимая его. — Наверное, ты тогда меня ненавидел. Когда я видела тебя потом, — Чу Юй смутилась, — ты всегда был таким суровым.
Вэй Юнь негромко рассмеялся.
— Чего ты смеёшься? — нахмурилась она.
— Услышал, будто я тебя обижал, — он вздохнул, перевернулся на спину, глядя в потолок, и, подложив руку под голову, с улыбкой добавил: — Чувствую, будто старый счёт оплачен, и на душе спокойно.
— Какой ещё счёт?
Чу Юй приподнялась на локте, глядя на него. Вэй Юнь встретил её взгляд и, всё с той же улыбкой, сказал:
— В этой жизни ты меня вечно дразнишь, а я не могу ответить. Думаю, выходит, что в прошлой жизни я тебя дразнил, вот теперь и расплачиваюсь.
Чу Юй толкнула его ладонью.
— Эй, смелый стал!
— Ничуть, — он поспешно взял её за руку и поцеловал пальцы. — Перед старшей госпожой я робок до крайности.
— Вэй Хуайюй, — протянула она, глядя на него с ленивой усмешкой, — не ожидала, что ты умеешь и склониться, и выпрямиться вовремя.
— Это заслуга госпожи, — ответил он, смеясь.
Чу Юй не сразу нашлась, что сказать. Ей и впрямь было странно. В доме Вэй все мужчины прямые и несгибаемые, а вот Вэй Юнь хитёр, как лис.
Пока она размышляла, он тихо положил голову ей на грудь и мягко произнёс:
— А‑Юй.
— Что?
— Я думал, как переживу эту ночь, если ты отпустишь меня.
Она молчала, перебирая его волосы.
— Но ты оставила меня, — добавил он.
Чу Юй сжала губы.
— Когда ты услышал, о чём я говорила с Гу Чушэном, тебе не показалось это безумием?
— Почему безумием?
— Разве не странно, что человек уже прожил одну жизнь?
Вэй Юнь помолчал, потом тихо сказал:
— Всё это давно имело знаки, разве нет?
Он обнял её.
— С тех пор, как ты вошла в дом Вэй, предчувствовала беду, потом спасла нас… Ты всего на год старше меня, но я всегда чувствовал себя рядом с тобой мальчишкой. Всё время гнался за тобой, мечтая хоть раз не отстать. Часто думал, что с тобой случилось, что в двадцать один год у тебя в сердце столько шрамов?
Он поднял ладонь и положил ей на грудь. Взгляд его был спокойным, без тени желания.
— Потом, когда мы были вместе, ты знала слишком многое, хотя кроме меня у тебя никого не было. Я догадывался, но не спрашивал. Так что когда услышал правду, не удивился. Всё встало на свои места.
— И ты не против?
— А чего мне противиться?
— Я ведь стара, — усмехнулась она, — и уже была замужем.
— Мне жаль только, что тебе пришлось пройти такой путь, — ответил он мягко. — Люблю тебя за то, что сохранила чистое сердце, и жалею, что не смог идти рядом.
Она не ответила и лишь прижалась к нему.
Дождь шёл до рассвета.
Когда Чу Юй проснулась, солнце уже стояло высоко. Она лениво позвала служанок. Вань Юэ и Чан Юэ вошли без единого выражения, прибрали комнату. Когда Чан Юэ вышла за водой, Вань Юэ тихо спросила:
— Госпожа, прошлой ночью ван остался у вас?
— Да, — спокойно ответила Чу Юй. — Что с того?
Вань Юэ замялась, потом прошептала:
— Он ушёл только на рассвете.
— Понятно. — Чу Юй кивнула, ничуть не удивившись.
— Если старая госпожа узнает… — тревожно начала Вань Юэ.
— Узнает — и пусть, — подняла глаза Чу Юй. — Чего мне бояться?
Вань Юэ помолчала, потом поклонилась:
— Раз госпожа решила, я больше не стану говорить.
Чу Юй услышала в её голосе досаду и рассмеялась:
— Что, сердишься?
— Госпожа шутит с собственной репутацией.
— Репутацией? — усмехнулась Чу Юй. — Думаешь, я о ней забочусь?
Если бы заботилась, разве решилась бы когда‑то сбежать из‑под венца?
Вань Юэ растерялась, потом низко склонилась:
— Вань Юэ всегда будет рядом с госпожой.
— Встань, — Чу Юй коснулась её головы. — Не будь такой почтительной.
После умывания Чу Юй вышла к завтраку.
