Гу Цзинхун едва заметно улыбнулся, и эта улыбка почти растворилась на его измождённом лице.
— Божественный лекарь Мо говорил, что сможет сохранить мне жизнь.
Чу Динцзян помолчал, нахмурив брови.
— Я найду способ вернуть тебя обратно.
— Не нужно, — Гу Цзинхун перевернул ладонь, и в ней будто из воздуха возник кинжал. — Сейчас ты стоишь на пороге второго уровня Хуацзина. Если получишь мою кровь, сможешь быстро прорваться дальше. Это то, чего они добиваются. Я отдаю её тебе.
— Ты даришь мне кровь и знак Драконьей стражи, — тихо произнёс Чу Динцзян. — Но чего ты хочешь взамен?
— Если выпадет случай, уничтожь род Елюй.
Чу Динцзян не ответил. Он знал, Гу Цзинхун не из тех, кто говорит лишнее. Раз уж он произнёс это вслух, значит, уже решил умереть.
— Когда я впервые увидел тебя, — продолжил Гу Цзинхун, — понял, что ты человек с великой целью.
Он уловил колебание в сердце Чу Динцзяна, воспользовавшись искусством чтения мыслей. На мгновение пересохшие губы приоткрылись, и на лице впервые проступило отчаяние.
— Ты…
— Да, — медленно сказал Чу Динцзян. — Я уже подумываю отступить, просто ещё не решил окончательно.
— Почему? — прошептал Гу Цзинхун. — Почему?
— Из‑за той женщины, что живёт в тени моего сердца, — усмехнулся Чу Динцзян. — Жизнь коротка. Я думаю, стоит ли воплощать свои замыслы или лучше сложить оружие и уйти в покой.
Он знал, что Ань Цзю вступила во Войско Повелителей Журавлей ради Мэй Яньжань. Как только он найдёт её, непременно покинет Войско и, возможно, где‑нибудь заведёт овец и женится. Чу Динцзян умел строить хитроумные планы, но не желал удерживать женщину обманом.
Он думал, когда Ань Цзю найдёт Мэй Яньжань, он либо отпустит её, либо пойдёт рядом.
— У тебя есть ненависть, — сказал он наконец. — Так живи и сам соверши задуманное.
Чу Динцзян вынул кинжал из его руки.
— Я люблю лёгкую добычу, но не стану пользоваться смертью другого.
Гу Цзинхун опустил взгляд.
— Возьми кровь.
Чу Динцзян замер.
Гу Цзинхун уже утратил волю к жизни.
— Моё тело — лишь обломок. Живи я дальше, только смотрел бы, как род Елюй возвышается, и это была бы пытка. По крайней мере, я сделал всё, что мог… Ты — первый, кто протянул мне руку. Велика твоя милость, и если есть следующая жизнь, я отплачу тебе, даже если придётся стать травой под твоими ногами.
Рождён, чтобы исполнить чужую волю. Жив, чтобы бороться за дыхание. Умирает, чтобы обрести покой. Таков был путь Гу Цзинхуна.
Чу Динцзян увидел, как из уголка его губ тонкой струйкой потекла кровь и скользнула по щеке к уху. В фениксовых глазах вспыхнул последний отблеск света и угас. Убийца знает тысячи способов лишить жизни, и столь же много, чтобы оборвать собственную.
Кровь сердца можно взять лишь у живого. Стоит упустить миг смерти, и она теряет силу.
Чу Динцзян сжал рукоять кинжала, но потом разжал пальцы. Его собственная сила была передана старшим мастером, потому и росла стремительно, но без прочного основания. Если бы он вновь поддался соблазну и насильно усилил внутреннюю энергию, то, вероятно, сошёл бы с ума.
Он совершал подлые поступки, но всегда достигал цели собственными руками. Взять кровь у умирающего не по‑мужски.
Чу Динцзян протянул руку и закрыл Гу Цзинхуну глаза.
— Пусть путь твой будет лёгким.
