Перед отъездом Чжао Юэ предупреждал: к словам Гу Чушэна нужно прислушиваться. И теперь он понимал, что тот прав. Пока город не окружён, всё ещё можно выстоять.
Он позвал солдата:
— Поднимись на стену и посмотри, сколько их там.
Солдат взбежал на башню. Ночь уже опустилась, вдали мерцали огни множества костров. Он долго считал и, спустившись, шепнул:
— Генерал, не меньше восьмидесяти тысяч.
Яо Юн нахмурился:
— Значит, вся главная сила Вэй Юня здесь. Если он решится на осаду, нам не прорваться. Нет, — он резко поднялся, — немедленно отправь гонцов, пусть стягивают войска со всех сторон.
Солдат побежал исполнять приказ, но уже наутро вернулся взволнованный:
— Генерал, армия Вэй окружила город!
Яо Юн втянул воздух сквозь зубы, но облегчённо подумал, что хотя бы успел послать гонцов. Он вытер пот со лба и приказал:
— Держать оборону. Ни при каких обстоятельствах не открывать ворота!
Борьба между Яо Юном и Чу Юй мало касалась Вэй Цинпин и Гу Чушэна. Войдя в Жунчэн, они сразу занялись делом.
Без Гу Чушэна город страдал куда сильнее, чем Юньчэн: бедствие было повсюду, а Яо Юн не предпринял почти ничего. Теперь, когда прибыли запасы, Гу Чушэн распределял зерно, а Вэй Цинпин лечила больных.
Гу Чушэн думал, что боль утраты Чу Юй поглотит его навсегда. Но в Жунчэне, где не хватало ни времени, ни сил даже на еду, когда он сидел рядом с голодными людьми и пил жидкую рисовую кашу, он вдруг понял, что уже давно не вспоминал о своей боли.
И только ночью, лёжа на жёсткой койке, он иногда вспоминал об этом, словно во сне.
Весть о том, что Вэй Юнь осадил Жунчэн, быстро разнеслась.
А вместе с ней — слухи о жестокости Чу Юй.
Говорили, что она уничтожила до основания дома Бинчэна, Цзян Юна и Лохэ Чэнь Хуая, не пощадив даже их семьи. Где проходило её войско, не оставалось ни зерна, ни людей.
Такое безжалостное поведение вызвало всеобщее осуждение, но вскоре именно хоу И из Хуайяна, последний из тех трёх, сам повёл обоз с зерном в Юньчэн.
Пока хоу И шёл в Юньчэн, Вэй Юнь уже направлялся к Циннаню.
А Чу Юй в это время спешила к Хуайяну. Сунь И ехал за ней и недоумённо спросил:
— Генерал, хоу И уже согласился отдать зерно. Зачем же нападать на Хуайян?
— За опоздание полагается расплата. Знаешь, зачем мы били эти три дома?
— Чтобы устрашить остальных? — предположил Сун И.
Чу Юй, не оборачиваясь, ответила, глядя вперёд:
— Верно. Если можно просто запоздало отдать зерно, то какой в этом страх? Пусть знают: хоу И отправился в Юньчэн, потому я не трону его родных.
Она уже хотела пришпорить коня, как вдруг насторожилась. Издалека донёсся стук копыт.
Подняв голову, она увидела на другой дороге войско. Это был путь из Юньчэна к Циннаню. Сейчас, когда Вэй Юнь осаждал Яо Юна, кто мог идти этой дорогой?
Сердце Чу Юй сжалось. Но когда она различила на алом знамени иероглиф «Вэй», глаза её расширились.
Две дороги, две армии, разделённые заснеженной равниной.
Она увидела юношу в серебряных доспехах, с копьём в руке, мчащегося навстречу ветру. И сквозь вихрь снега ей показалось, что он улыбается.
Обе армии спешили, но сердце Чу Юй забилось чаще.
Она поняла, куда он направляется, и знала, что не должна задерживать его, но не смогла удержаться.
Хоть бы взглянуть.
Ещё раз.
Раньше она бы сдержалась, но теперь кровь кипела, как у юноши, которому всё нипочём.
Она резко натянула поводья:
— Идите вперёд, не ждите меня. Я скоро догоню!
Развернув коня, она помчалась навстречу войску Вэй Юня.
Скоро она увидела, как всадник в серебре несётся к ней.
Она улыбнулась, подняла хлыст и ускорила бег.
Они встретились посреди заснеженной равнины и одновременно осадили коней.
Чу Юй, переводя дыхание, быстро сказала:
— Я иду в Хуайян. С хоу И ещё не покончено.
— Знаю, — ответил Вэй Юнь. Из его уст вырывался пар, мгновенно таявший в холодном воздухе. — А я иду в Циннань. Возьму его, и вместе с Шэнь Ю ударим по Юйшую.
— Понимаю.
Они замолчали. Казалось, они хотят сказать многое, но времени не было.
Каждая секунда казалась потерянной. Тогда Вэй Юнь пришпорил коня, подъехал ближе и крепко обнял Чу Юй.
Он держал её так, будто хотел передать всё тепло своего сердца.
Зимний воздух стал горячим, и Чу Юй почувствовала, как к глазам подступают слёзы.
— Я очень скучал по тебе.
— И я.
— Жди меня дома.
— Жди меня дома.
Они произнесли это одновременно и оба замерли.
Вэй Юнь отпустил её, провёл ладонью по её волосам, убрал прядь за ухо и, коснувшись лбом её лба, тихо сказал:
— Езжай.
— Хорошо.
Чу Юй подняла глаза. Взгляд её был жадным, будто она хотела запомнить его навсегда.
Потом она резко повернула коня и умчалась.
Чу Юй пришла, как буря, и ушла, как ветер.
Вэй Юнь смотрел ей вслед, пока её силуэт не растворился в снежной дымке, затем тоже развернулся и поскакал прочь.
Они разъехались в разные стороны, но сердца их стремились навстречу, не предав друг друга и не изменив себе.
