Когда Вэй Цинпин, уладив все дела, вышла наружу, Гу Чушэн уже успел успокоиться. Он бережно принял из рук Чу Юй ребёнка. Тот, убаюканный её мягким голосом, давно спал. Гу Чушэн долго смотрел на малыша и тихо произнёс:
— С детьми ты, должно быть, и вправду умеешь обращаться.
Чу Юй улыбнулась и не ответила. Но Гу Чушэн вдруг вспомнил. Как бы ни сложилось, она ведь когда‑то была матерью. Матерью его ребёнка.
Он стоял, опустив взгляд, и Чу Юй, угадав его мысли, сказала с лёгкой улыбкой:
— Дай ему имя. Пусть даже у тебя никогда не будет своих детей, этот будет первым.
Гу Чушэн долго молчал, глядя на спящего младенца, неловко прижимая его к себе. Потом он поднял глаза и медленно произнёс:
— Можно я назову его Яньцин?
Чу Юй вздрогнула. Это было имя их ребёнка из прошлой жизни. Того, кто так и не успел назвать её матерью. Когда она уходила, малыш только начинал лепетать, а когда встретила его вновь, между ними уже лежала пропасть чуждости.
Она смотрела на Гу Чушэна, не в силах вымолвить ни слова. Он же, опустив ресницы, говорил ровно и спокойно:
— За две жизни я больше всего задолжал тебе и Яньцину. Как муж я не сумел быть тебе опорой, как отец — был слишком равнодушен к сыну. Эту жизнь я отдам тебе, но Яньцин уже не вернуть.
Он поднял взгляд и твёрдо пообещал:
— Этого ребёнка я вырасту сам. Буду учить его, буду рядом, пока он не станет взрослым. Тогда я не был достойным отцом, но теперь — стану.
Он помолчал и добавил:
— Я хочу вернуть то, что задолжал Яньцину.
— Чушэн, — мягко ответила Чу Юй, — не всё в прошлом можно исправить. Главное — идти вперёд. Заботься об этом ребёнке не ради Яньцина, а потому что он сам этого достоин.
Гу Чушэн ничего не сказал, лишь крепче прижал малыша. Он понял, что Чу Юй не желает, чтобы он связывал её с прошлыми чувствами, но спорить не стал. Он молча обнял ребёнка и только произнёс:
— Ты привезла зерно и лекарства, не задерживайся в Цинчжоу, возвращайся скорее.
— Боишься, что Чжао Юэ что‑нибудь затеет? — спросила она.
— Этот человек коварен, — ответил он. — Я опасаюсь, как бы он не задумал что‑то против тебя.
— Не тревожься, — махнула рукой Чу Юй. — Почти никто не знает, что я приехала. Я лишь хотела убедиться, что вы с Цинпин в порядке. Раз всё хорошо, я спокойна.
Гу Чушэн кивнул. Вэй Цинпин, стоявший рядом, добавил:
— Мы справимся. А ты, если всё сделала, возвращайся.
Чу Юй согласилась. Тогда Вэй Цинпин взглянул на Гу Чушэна и сказал:
— Найди ребёнку кормилицу. Если не найдёшь, хотя бы козу или корову, лишь бы выкормить.
Гу Чушэн только теперь спохватился и поспешно отдал распоряжения. Он велел похоронить Чэнь Цзю-эр и найти для младенца няню. А Чу Юй вместе с Вэй Цинпин вернулась в комнату.
Там Вэй Цинпин рассказала ей о положении дел:
— Бедствие почти взято под контроль. Теперь я больше всего опасаюсь последующей за ним заразы. Мы пока не видели вспышек, но после любого великого бедствия болезни неизбежны. Каждый день без вестей тревожит меня.
Чу Юй кивнула. Она вспомнила прошлую жизнь. Тогда после землетрясения действительно свирепствовала эпидемия.
— Я велю людям разузнать, что творится в округах, — сказала она. — Не тревожься.
Они вошли в дом. Вэй Цинпин, усмехнувшись, заметила:
— Теперь ты, похоже, гроза всей страны. Куда ни приеду — всюду только и говорят о тебе.
— Вот и хорошо, — рассмеялась Чу Юй, снимая верхнюю одежду. — Значит, мне не придётся повторяться.
Вэй Цинпин помолчала, потом спросила:
— Ты видела Шиюэ?
Чу Юй обернулась с лукавой улыбкой:
— Я знала, что ты спросишь об этом.
— Он мой возлюбленный, — спокойно ответила Вэй Цинпин. — Про кого же мне ещё спрашивать, Вэй Юня?
— Да‑да, — засмеялась Чу Юй и вынула из-за пазухи свёрток писем. — Вот, держи. Я заранее велела передать их мне, чтобы вручить тебе при встрече. Благодари меня.
Вэй Цинпин поймала письма, поспешно развернула одно и, прочитав, тихо улыбнулась.
Чу Юй, наблюдая за ней, фыркнула и спросила:
— Так что, ночуешь у себя или со мной?
— Ты завтра уезжаешь? — подняла глаза Цинпин.
— Конечно. Всё, что привезла, уже передано. Зачем мне тут оставаться?
Цинпин спрятал письмо за пазуху и радостно сказал:
— Тогда я останусь у тебя. Поболтаем хоть немного.
Чу Юй скрестила руки на груди и усмехнулась. Вэй Цинпин окинула её взглядом и вдруг заметила:
— Странно, ты столько времени в походах, а будто даже поправилась.
— Что? — удивилась Чу Юй. — Я — поправилась?
— Не чувствуешь? — Вэй Цинпин кивнула на её живот. — Смотри, чуть округлился.
Чу Юй опешила. Лицо у неё осунулось, но живот и впрямь стал заметнее. Вэй Цинпин нахмурилась:
— Повернись‑ка.
Чу Юй, доверяя её врачебному опыту, послушно повернулась. Вэй Цинпин нахмурилась ещё сильнее, усадила её и взяла за запястье.
Чу Юй затаила дыхание. После долгого молчания Цинпин спросила:
— Когда у тебя в последний раз была менструация?
Чу Юй растерялась, задумалась, но не вспомнила. Вэй Цинпин подняла глаза:
— Забыла?
— Слишком много всего случилось… — неловко улыбнулась она.
