— Нет, — прошептала Чуньмэн. — Моё имя вовсе не о том. Оно из строки: «Весенний источник каплет с пустого утёса, молодая трава разрывает тенистую землю»1.
Стих и впрямь был полон изящной печали.
— Госпожа приглашает вас войти, — вышла служанка с докладом.
Чуньмэн закрыла лицо рукавом, поклонилась и поспешно убежала.
Служанка, глядя ей вслед, ничего не спросила:
— Прошу, госпожа, проходите.
Ань Цзю пошла по дорожке, выложенной цветными плитами. За рощицей тонких бамбуков показалась галерея, под которой стояла молодая женщина. Завидев Ань Цзю, она обрадовалась, глаза её наполнились слезами. Она подбежала и схватила её за руки:
— Как хорошо… как хорошо, что ты пришла!
Слёзы скатились по её щекам.
— Пойдём в дом, — тихо сказала Ань Цзю, чувствуя, как в груди поднимается волнение, но внешне она оставалась спокойной.
— Вот я, всё плачу, — Мэй Цзю крепко держала её за руку.
Они вошли внутрь и сели. Мэй Цзю всё не отпускала её ладонь, будто боялась, что та исчезнет.
— Я боялась, что ты не придёшь, — сказала она наконец, вытирая слёзы платком. Потом велела всем служанкам выйти.
Ань Цзю наблюдала за ней и отметила про себя, как в её движениях появилась уверенность, которой прежде не было.
— Здесь никого нет? — шёпотом спросила Мэй Цзю.
Ань Цзю кивнула.
Тогда Мэй Цзю облегчённо вздохнула и начала рассказывать. Оказалось, она жива уже три месяца. Не знала, где находится, вокруг были люди, владевшие боевыми искусствами. В ней самой сохранились обрывки памяти прежней хозяйки тела, и по ним она могла лишь смутно понимать своё положение. Расспрашивать было не у кого, приходилось жить настороже, не выдавая себя ни словом, ни взглядом.
Полмесяца назад несколько женщин внезапно нарядили её в свадебное платье и, не объясняя ничего, выдали замуж.
— Всё это время мне было страшно, — сказала Мэй Цзю, — но я много думала. Когда увидела Хуа… старшего господина, поняла: это судьба.
В её взгляде уже не было прежней робости, лишь тихая решимость.
— Сначала я злилась, — продолжала она. — Небо дало мне второй шанс, зачем же снова бросило в такую яму? Разве не говорят, что добродетель вознаграждается? Но это была не награда, а испытание. Потом я поняла, я слишком жадна. Само возвращение — уже милость небес, остальное зависит от меня. Разве кто-то живёт так, чтобы всё шло по сердцу?
Она улыбнулась:
— Когда я это поняла, страх ушёл. Ты держала мою руку, когда я убивала, а я сама прошла по мосту Найхэ (мост забвения в подземном мире). После этого в жизни уже нечего бояться.
- Строка из стихотворения Ван Чанлина (王昌龄, Wáng Chāng Líng) «Прощание с Шэнь Синцзуном у Южного ручья» (《缑氏尉沈兴宗置酒南溪留赠》, Gōushì Wèi Shěn Xīngzōng Zhìjiǔ Nánxī Liúzèng). Полное стихотворение:
林色與溪古，
Lín sè yǔ xī gǔ,
Лес темнеет древностью, и ручей дышит старыми тенями;
深篁引幽翠。
Shēn huáng yǐn yōu cuì.
густые бамбуки манят своей тихой глубокой зеленью.
山尊在漁舟，
Shān zūn zài yú zhōu,
Горная чаша вина стоит в рыбацкой лодке —
棹月情已醉。
Zhào yuè qíng yǐ zuì.
гребущий под луной уже пьян одним лишь настроением.
始窮清源口，
Shǐ qióng qīng yuán kǒu,
Мы дошли до истока чистого ручья —
壑絕人境異。
Hè jué rén jìng yì.
долина отрезана от людей и словно иной мир.
春泉滴空崖，
Chūn quán dī kōng yá,
Весенний источник каплет с пустого утёса,
萌草拆陰地。
Méng cǎo chāi yīn dì.
молодая трава разрывает тенистую землю.
久之風榛寂，
Jiǔ zhī fēng zhēn jì,
Долго лишь ветер да кустарник в тишине…
遠聞樵聲至。
Yuǎn wén qiáo shēng zhì.
и вдруг издали слышится стук дровосека.
海雁時獨飛，
Hǎi yàn shí dú fēi,
Иногда одиноко пролетает морской гусь,
永然滄洲意。
Yǒng rán cāng zhōu yì.
и сердце наполняют мысли о далёких берегах.
古時青冥客，
Gǔ shí qīng míng kè,
В древности странник небесных высей
滅跡淪一尉。
Miè jì lún yí wèi.
исчез, став всего лишь скромным уездным чиновником.
吾子躊躇心，
Wúzǐ chóuchú xīn,
Ты колеблешься сердцем —
豈其紛埃事。
Qǐ qí fēn āi shì.
неужели тебя удержит людская суета?
緱峯信所剋，
Gōu fēng xìn suǒ kè,
Тебе покорять вершину Гоуфэн;
濟北余乃遂。
Jìběi yú nǎi suì.
я же направлюсь к северному Цзи, завершая путь.
齊物意已會,
Qí wù yì yǐ huì,
Мы поняли равенство всех вещей,
息肩理猶未。
Xī jiān lǐ yóu wèi.
но плечам, заботам, ещё нет покоя.
卷舒形性表，
Juǎn shū xíng xìng biǎo,
Сжатие и распускание — лишь проявления природы;
脫略賢哲議。
Tuōlüè xiánzhé yì.
нет нужды спорить, следуя мнениям мудрецов.
仲月期角巾，
Zhòng yuè qī jué jīn,
Во второй лунный месяц жду тебя в простом полотняном колпаке —
飯僧嵩陽寺。
Fàn sēng Sōngyáng sì.
пообедаем вместе с монахами в храме на горе Сунъян. ↩︎
