— Другие боевые свитки ты узнаёшь с одного взгляда, — сказала Ань Цзю, садясь напротив и пристально глядя на него. — Или ты ослеп в последнее время?
— Ай! — Мо Сыгуй поранил палец, зло посмотрел на неё. — Это у тебя такая просьба?
Они долго смотрели друг на друга, пока Ань Цзю не смягчилась и не попыталась заговорить примирительно. Но Мо Сыгуй поднял руку, останавливая её:
— Всё понимаю, можешь не говорить. Из собачьей пасти слоновой кости не дождёшься.
— А вот и дождёшься, — спокойно возразила Ань Цзю.
Мо Сыгуй удивлённо приподнял брови, взял со стола два свитка и, повеселев, сказал:
— Ты ещё и самоиронию освоила? Я думал, ты умеешь только язвить.
Ань Цзю наклонилась, заглядывая в свитки, и ответила:
— Иногда ты говоришь разумные вещи.
Шлёп! Мо Сыгуй с раздражением швырнул свитки на стол.
— Всё, не читаю!
Ань Цзю поспешно проверила, не повредились ли свитки, и сказала:
— Психологи утверждают, что те, кто не умеет сдерживать эмоции, часто страдают расстройствами. Ты слишком часто злишься без причины, берегись.
— Без причины? — Мо Сыгуй повысил голос, потом выдохнул и снова взял свиток. — Ты меня уже до бессилия довела. Скажу прямо, госпожа, берегись. Однажды я тебя отравлю!
— Не отравишь, — уверенно ответила Ань Цзю. — Тебе ведь любопытны мои раны.
Мо Сыгуй почувствовал себя так, будто его поймали и мнут в ладонях. Чувство было слишком сильным и неожиданным, чтобы найти слова.
— Смотри быстрее, — поторопила его Ань Цзю.
Он молча пролистал страницы. Когда дошёл до конца второго свитка, он вдруг расплылся в улыбке, закатал рукава и сказал:
— Ну‑ка, угадаю: чтобы достать это, ты изрядно потрудилась? А в итоге тебя всё равно провели. Книга неполная, не хватает как минимум двух приёмов. Эх, наконец-то удача повернулась ко мне лицом!
— Так и есть, — согласилась Ань Цзю, проводя рукой по свитку. — Я потратила немало сил. Перед смертью прежний глава рода передал мне нефритовый жетон, я бережно хранила его столько лет. Отдать его им было непросто, я колебалась целый день.
Мо Сыгуй осёкся, улыбка сползла с лица.
— Они так легко отдали мне свиток и даже не попытались вернуть, — продолжила Ань Цзю. — Тогда я поняла: чего-то не хватает. Думаю, мне понадобится ещё несколько лет, чтобы дойти до конца. А когда дойду, если род Мэй не захочет отдать оставшуюся часть или потребует слишком многого, я уже буду достаточно сильна, чтобы забрать её силой. В худшем случае украду.
— Не ожидал от тебя такого таланта, — насмешливо сказал Мо Сыгуй. — Признаю, недооценивал.
Его насмешка была столь нарочита, что Ань Цзю невольно нахмурилась.
— Это серьёзно, — сказала она.
Мо Сыгуй схватил пилочку.
— Иди, поиграй с Да Цзю и Сяо Юем, не мешай мне заниматься делом.
Ань Цзю подумала, что подпиливание ногтей — странное «дело», но, взглянув внимательнее, увидела, как он аккуратно сметает ногтевую пыль в бумажный свёрток.
— Зачем ты это собираешь?
— Для лекарства, конечно, — с весёлым видом ответил Мо Сыгуй. — Для тебя же! Страшно?
— Даже если бы ты отрезал себе палец, я бы всё равно выпила, — спокойно сказала Ань Цзю, задержав взгляд на его руке.
Теперь уже Мо Сыгуй почувствовал себя неловко. Он спрятал свёрток за пазуху и буркнул:
— Ступай, ступай, займись делом!
Ань Цзю вернулась к себе и вновь раскрыла свиток Мэйцюань.
Эта техника отличалась от Удара Разрывающего Меридианы. Удар был грубым и разрушительным, ломал не только каналы ци, но и тело, превращая противника в калеку. Мэйцюань же действовал иначе. Он «бьёт через гору по быку»: сила в нём мягкая, но упругая, и, если довести искусство до совершенства, можно поражать внутренности врага, не оставляя на коже ни малейшего следа.
