Ань Цзю несколько дней не поднимала головы над свитками с руководства по кулачному искусству, и лишь начала постигать первые тайны, когда внезапно получила приказ сверху отправиться на фронт и помочь войскам Сун!
На этот раз во главе отряда стоял Гао Дачжуан. Вся команда выступала вместе, и путь предстоял дальний. Туда и обратно не меньше трёх‑пяти месяцев, потому Хэ Цай и остальные не могли сопровождать их.
Узнав о задании, Хэ Цай немедленно передала весть Чу Динцзяну.
У Ань Цзю же, кроме Лоу Минъюэ, чьё поручение ещё не было завершено, все остальные уже в ту же ночь выступили в путь.
Под звёздами кони неслись во весь опор. Когда солнце поднялось над горизонтом, они были уже в нескольких десятках ли от Бяньцзина. Чем дальше на север, тем ощутимее становился пронизывающий весенний холод: в столице давно сняли тяжёлые зимние одежды, а здесь утренний иней всё ещё лежал на сухих листьях.
Гао Дачжуан привязал коня и, недовольно фыркнув, пробурчал:
— Наверняка кто‑то нас подставил, иначе откуда бы взялось такое поручение!
Ли Цинчжи, горячий и прямой человек, возразил без колебаний:
— Да что ты! Помочь на поле брани куда лучше, чем каждый день убивать людей с неясным прошлым!
— Что ты понимаешь? — Гао Дачжуан, изогнув пальцы в изящный жест, ткнул им в широкую грудь собеседника. — Наши войска Сун — жалкое зрелище! Не видел — не поймёшь!
Суй Юньчжу, услышав это, осторожно спросил:
— Господин Гао, неужели вы…
Голос у Гао Дачжуана был мягкий, почти женственный, и невольно наводил на мысль о евнухе, но никто не решался спросить прямо.
К удивлению Ань Цзю, Гао Дачжуан не вспыхнул, а лишь тяжело вздохнул:
— Я сам видел, как те бездари бежали с поля боя. Стыд и позор.
Ань Цзю неожиданно вставила:
— А я думала, что именно евнухи‑надзиратели и погубили войско Сун.
Повисла тишина. Весенний ветерок едва колыхнул траву, и даже птицы умолкли.
Гао Дачжуан вдруг взорвался. Уперев одну руку в бок, другой он указал прямо на неё:
— Что ты понимаешь?! Евнуху не хватает лишь одной части тела, а не ума! Не думай, что раз господин Чу тебя прикрывает, то можешь безнаказанно бросаться словами!
Ань Цзю спокойно посмотрела на него:
— Я не стану спорить с человеком с ограниченными возможностями.
Слова эти Гао Дачжуан услышал отчётливо. Лицо его перекосилось, он засучил рукава и шагнул вперёд:
— Ах ты, мелкая карлица! Кто тут у нас калека, а? Повтори!
— Господин, не гневайтесь, — Суй Юньчжу перехватил его руку. — Госпожа Мэй говорит прямо, без злого умысла. Проявите великодушие и простите её. Сейчас главное — задание.
В Войске Повелителей Журавлей внутренние раздоры карались строго. Услышав напоминание, Гао Дачжуан, вспомнив о возможных последствиях, с трудом сдержал ярость и, махнув рукой, буркнул:
— Ладно уж! Всё равно я не евнух!
Остальные переглянулись, думая про себя: «Да уж, не скажешь, что не похож… А если и правда не евнух, чего ж так вспыхнул?»
— Господин, расскажите подробнее о войне, — попросил Ли Цинчжи. До вступления в Войско Повелителей Журавлей он мечтал стать воином, гнать кочевников Ляо и вернуть честь Поднебесной, потому к предстоящему походу относился с особым воодушевлением.
