Здесь лишь бегло перескажем происходившее.
На самом деле в Сямэне случилось ещё многое — у Чжан Хайяня, Чжан Хайци и Хэ Цзяньси было немало пересечений, но всё это мы опустим. Передохнув, они сразу отправились в путь.
Для Чжан Хайяня встреча с Чжан Хайци была словно сон, в груди снова загорелась надежда.
Поезд на Чанша шёл через бесконечные дождливые горы юго-востока, сырые туманные хребты тянулись без конца. В вагоне было холодно и влажно, но у Чжан Хайяня в груди было тепло. Глядя в окно на вспышки молний в тёмных дождевых тучах, он невольно вспоминал Чжан Хайся. В тех картинах будущего, что он рисовал себе раньше, Хайся должен был быть рядом.
Смешанные чувства, настолько сильные, что оба молчали.
Чжан Хайянь пытался подумать, как правильно общаться с Чжан Хайци. Когда они только встретились, из-за шока и множества вопросов, разговор шёл легко. Но стоило успокоиться, как стало ясно, что после стольких лет разлуки между матерью и сыном неизбежно возникает некоторая неловкость.
Они слишком давно не жили рядом, а Чжан Хайци — человек, который не любит ни вспоминать прошлое, ни вести пустые домашние разговоры. Сблизиться с ней не так просто.
Обычно в таких ситуациях Чжан Хайянь просто плыл по течению — как будет, так будет. Но с Чжан Хайци так нельзя, он опасался, что она почувствует холодок отчуждения.
В детстве все вокруг Чжан Хайци вели себя как целый выводок преданных щенков, просто каждый выражал преданность по-своему. Чжан Хайянь же всегда был тем, кто не позволял возникнуть неловкой паузе.
Чжан Хайци читала документы. Человека, которого они собирались навестить в Чанша, звали Чжан Цишань.
Чжан Цишань — глава Девяти Ворот. Девять Ворот — это девять кланов гробокопателей Чанша, запутанная и древняя система, в подробности которой здесь нет нужды углубляться. Чжан Цишань одновременно служил и комендантом обороны Чанша, недавно назначенным. На юго-западе японские агенты были особенно активны, так что его перевод явно был связан с противодействием вражеской деятельности.
И шли они к нему не потому, что у Чжан Хайци были связи. Причина была в отчёте Чжан Хайяня по делу рифа Паньхуа: там он упоминал слова лейтенанта, связанные с Чжан Цишанем. Это привлекло внимание Чжан Хайци и заставило её навести справки. К тому времени имя «Господин Будда Чжан» гремело по всему Китаю. А для Чжан Хайци всякое имя на «Чжан» с иероглифом «гора» неизбежно имело особый оттенок, и не могло не привлечь её внимания.
Но сеть осведомителей Чжан Цишаня в Чанша тянулась повсюду: все агенты, которых отправляли туда с разведкой, уже на следующий день после входа в город оказывались связаны по рукам и ногам и вывезены за город. После двух таких попыток Чжан Хайци получила в особняке Дун посылку из Чанша: местный чай — «Нинсян Уэйшань Маоцзян», и вложенную записку: «Дважды — достаточно».
На этом попытки и прекратились. Чжан Хайци так и не поняла, каким образом Чжан Цишань узнал о её существовании, но раз уж он — действующий комендант обороны и одновременно человек, входящий в круг подозреваемых по делу рифа Паньхуа, лишние расспросы могли только навредить. В ответ она отправила ему подарок — сямэньские цинцзинь-го.
Теперь же, когда они направлялись в Чанша лично, это было уже шагом отчаяния. Если она не ошибается, Чжан Цишань наверняка тоже связан с кланом Чжан. А если он действительно из рода Чжан, то непременно относится к поколению «山» — «Шань».
«Горы и море разделены тысячей лет, и встретиться им не дано».
Так говорили в семье Чжан. Носители иероглифов *山* («гора») и *海* («море») — две ветви, которым судьбой не положено пересечься. Их встреча означает гибель рода. Эту присказку она слышала давным-давно.
Она не знала, что её ждёт при встрече с Чжан Цишанем. Как одна из немногих оставшихся представителей ветви «море», она уже давно была далека от семейного ядра, потеряла влияние и почти ничего о нём не знала. На этот раз в ней смешивались тревога и ожидание.
Тем временем Хэ Цзяньси уже три дня спал в дешёвой гостинице у причала. Каждый день он наблюдал за потоком прохожих, медленно успокаивался и в конце концов решил остаться в Сямэне. Он больше не хотел скитаться. Но развитие Сямэня превзошло его представления: в концессиях таких счетоводов, как он, было немало, работу найти непросто, а иностранные компании не слишком доверяли китайским бухгалтерам.
Денег ему хватило бы ещё ненадолго, но цены в концессии были высокими. Он знал, если вернётся домой, то сможет рассчитывать только на тяжёлый физический труд, где его навыки пропадут зря. Это его угнетало.
Тратя деньги день за днём, он снова по привычке начал пересчитывать купюры, чтобы понимать, сколько осталось. И тут взгляд его упал на рисунок на банкноте.
В этот момент он вдруг осознал: нарисованный на деньгах «Бог Чумы» с лезвием во рту — это и был Чжан Хайянь.
Он удивился: две вещи он знал давно, но на корабле всё было слишком мучительно, и он понял это только сейчас.
Ему стало странно: как такое возможно? Неужели человек, который помог ему выбраться из беды, знаком с тем самым «Богом Чумы»?
Позже Хэ Цзяньси тщательно всё обдумал. Он был искренне благодарен Чжан Хайяню, если бы не он, он бы уже давно погиб. И хотя потом было много причин на него злиться, первым, кто спас ему жизнь, был именно Чжан Хайся. Возможно, деньги, которыми тот его поддержал, и стали причиной того, что хозяин не убил его.
Теперь можно было понять: Хэ Цзяньси, скорее всего, так и не узнал тело Чжан Хайся. Черты мёртвого и живого человека всегда различаются, но это уже не имело значения.
Он вспомнил взгляд Чжан Хайся в тот момент.
Тогда что же означают эти рисунки? Просто случайные каракули? Он рисовал лицо своего друга?
Хэ Цзяньси начал внимательно просматривать все купюры. Очень быстро он заметил, что почти на каждой было что-то нарисовано. Каракули делались торопливо, быстрым, нервным движением, и ни одна черта не была такой чёткой, как изображение «Бога Чумы». На одной из банкнот английским были выведены слова: “pls, deliver letters”.
Хэ Цзяньси резко сел.
Он понял, это сообщение. Тот человек в инвалидном кресле пытался через него передать некое послание. Но кому? Тому самому «Богу Чумы»?
Он перебирал купюры дальше, на каждой был свой рисунок или слово. На одной, где английских надписей было больше всего, он прочитал: «Killers are not ordinary people».
«Убийцы — не обычные люди».
Что это должно значить?
Тех наёмников?
По мнению Хэ Цзяньси, любой, кто способен убивать, по определению не может быть обычным человеком.
На той же купюре был рисунок: маленький ребёнок несёт на спине взрослого, а на спине взрослого ещё более гигантская фигура. В ладони ребёнка изображено странное человеческое лицо, словно зажатое в кулаке.
Ребёнок несёт взрослого? Взрослый — исполин? Или наоборот — маленький человечек несёт другого, а тот — ещё меньшего? Что это за символ?
А что значит лицо на ладони?
Хэ Цзяньси ломал голову, но не мог понять. После долгих раздумий он взялся перерисовывать все отметки, все линии и рисунки с банкнот один за другим. Он решил найти Чжан Хайяня.
Раз эти деньги не были подаянием, а платой за доставку послания, значит, он обязан довести послание до адресата.
Так Хэ Цзяньси открыл загадочную шкатулку, оставленную Чжан Хайся перед смертью. Пока никто не знает, насколько много скрыто в этой «шкатулке», какой глубины информация спрятана в этих каракулях. Сейчас Хэ Цзяньси лишь начал разгадывать её и строить догадки. Но спустя несколько дней его анализ изменит ход всей истории.
