— Странный какой, — Цанцан высунула язык ему вслед, потом повернулась к Сяо Хуаню и вдруг заметила, что он стоит неловко, прижимая левую руку. Из-под его бледных пальцев сочилась кровь, капая на землю; половина рукава пропиталась алыми пятнами.
— Ничего, царапина, — заметив её взгляд, Сяо Хуань улыбнулся и дважды кашлянул. — Почему ты не спишь в такую пору?
— Мне приснился кошмар, я испугалась и пошла тебя искать, а тебя не было, — растерянно ответила Цанцан.
В памяти ещё стоял сон. Она бежала сквозь белый туман, задыхаясь, и никак не могла догнать чей-то силуэт.
— Ночью холодно, — мягко сказал он. — В следующий раз накинь что-нибудь.
Он снова закашлялся, на этот раз долго, согнувшись и прижимая раненую руку.
Цанцан не подумала ни о насмешке, ни о слабости. Может, она вспомнила слова «когда свет почти погас» и вдруг почувствовала, как к горлу подступает ком. Она протянула руки, обняла его вместе с рукой и, почти волоком, потащила в комнату:
— Ты болен, я позову лекаря!
Он всё ещё кашлял, чувствуя, как неловко выглядит, и, смеясь, прошептал:
— Цанцан… не нужно…
— Молчи! — не отпуская, она упрямо тащила его дальше.
Он позволил ей довести себя до комнаты и уложить на кровать. Кашель не проходил. Цанцан в спешке зажгла лампу, налила чаю и поднесла к его губам.
Он сделал глоток и тут же, закашлявшись, выплюнул воду. Капли упали на одежду, расплывшись алыми пятнами.
Цанцан растерялась, не понимая, почему он не может даже пить, и, чуть не плача, вскрикнула:
— Я позову лекаря!
Он перехватил её за рукав:
— Я… и есть лекарь…
Она остановилась, вспомнила и поспешно прижала ладонь к его ране:
— Не двигайся, кровь идёт!
Он улыбнулся с лёгкой усталостью:
— Не бойся… сейчас пройдёт…
Она кивнула, но почувствовала, как под ладонью становится горячо и влажно — кровь снова сочилась. Вспомнив, что у неё есть лекарства, она вскочила:
— Подожди, я принесу мазь!
Быстро сбегала в свою комнату, вернулась с лекарством и аккуратно осмотрела рану. Она была неопасна, но глубокая, потому и кровила. После обработки кровь вскоре остановилась.
Цанцан, сосредоточенно вспоминая недавние уроки, перевязала рану — на удивление ловко.
Сяо Хуань, закрыв глаза, ровнял дыхание; кашель утих. Когда она закончила, он открыл глаза и улыбнулся:
— Цанцан… спасибо тебе.
Она облегчённо выдохнула, даже засмеялась над собственной паникой, кивнула и приложила ладонь к его лбу. Кожа была не горячей, а влажной и холодной — пот стекал по вискам и впитывался в подушку.
— Вот видишь, — серьёзно заключила она, — красивые люди всегда болеют чаще. Ты ведь лекарь, скажи, что теперь делать?
Он тихо рассмеялся, кашлянул и ответил:
— Не спеши, скоро отпустит.
— Ага, — кивнула она, повозилась с одеялом и вдруг забралась на кровать.
— Цанцан? — удивился он.
— Ой, замёрзла я, — сказала она просто, укрывая обоих и обнимая его. — Когда я болела, ты держал меня, теперь твоя очередь. Спи спокойно.
Она прижалась к нему, дрожа от холода.
Он помолчал, потом улыбнулся и закрыл глаза.
Едва слышный кашель сорвался с губ и вдруг он ощутил прикосновение чего-то мягкого и тёплого. Распахнув глаза, он увидел совсем близко её лицо. В её глазах под мерцанием свечи блестела влага.
— Цан… — начал он, но она снова наклонилась.
Поцелуй был глубоким. Его губы были холодными, с привкусом мяты. Цанцан осторожно, медленно, будто запоминая, впитывала его дыхание.
Отстранившись, она тяжело вздохнула и услышала, как он тоже дышит неровно, с редкими кашлями.
Нехорошо, наверное, целовать больного? Но ведь он тоже ответил… хоть немного…
Она тихо засмеялась и спрятала лицо у него на плече.
Прошло немного времени, и она пробормотала:
— Сяо-дагэ, давай я помогу тебе снять одежду?
Он замер, кашель прервался:
— Что ты сказала, Цанцан?
— Ну, верхнюю одежду… Спать в ней неудобно. Хочешь, помогу? — Она подняла голову, и лицо её вспыхнуло.
Он помолчал и кивнул:
— Хорошо.
Теперь растерялась она:
— Ты… согласен?
— Ты же сама сказала, что неудобно, — с лёгким смешком ответил он. — А что ещё ты имела в виду?
— Н-ничего, — пробормотала она, краснея до ушей.
