Лу Нянь поймала себя на мысли, что это всего лишь второй раз, когда она ест с парнем наедине.
Первый был давно, с тем, кого она когда-то называла своим «спасителем», Линь Цзюньжунем. Тогда они сидели в кафе, она почти не прикасалась к еде и мечтала поскорее уйти.
Линь Цзюньжунь был вежливым до навязчивости: отодвинул ей стул, наливал напитки, подавал палочки. Оставалось только кормить с руки.
Цинь Сы, конечно, был другим.
«Настоящая деловая встреча», — мелькнуло у неё в голове.
Просто поужинать, без флирта, без намёков.
Еда оказалась удивительно вкусной.
Она лениво ковырялась в тарелке и то и дело бросала взгляд на юношу: стройное, правильное лицо, тонкие черты. Он же словно нарочно избегал её взгляда, соблюдая древнее правило: во время еды не говорят.
И вдруг зазвонил телефон. На экране высветилось: «Бар». Не номер Мин-гэ.
Лу Нянь тут же насторожилась. Она мгновенно вспомнила ту женщину в баре, и неприятное чувство, как волна, вернулось.
Она не собиралась подслушивать, но сидели они слишком близко. Было невозможно не услышать.
— Ты ведь уже сдал экзамены, да? — раздался в трубке громкий голос Мин-гэ. — Давай, приходи отмечать! Я закупил ящики отличного пойла, сегодня пьём до упаду!
Гул, смех, звон бокалов — он явно был в баре и звонил с городского телефона.
— Хочешь пить — пей сам, — сухо сказал Цинь Сы.
Мин-гэ знал, что тот не прикасается к алкоголю, ведь когда-то получил от него достаточно проблем. С тех пор ни капли, если только не вынуждает обстоятельство.
Лу Нянь подумала: «И в самом деле холодный человек».
— Ты где сейчас? Дома? — не унимался Мин-гэ. — Отпраздновать-то надо!
— Не дома. Вышел, — коротко ответил он.
Лу Нянь слышала каждое слово. Он не сказал, с кем, не упомянул, где. А ведь что тут скрывать? Всего лишь ужин вдвоём, это ведь не преступление.
Почему-то её охватила раздражающая, неосознанная злость.
Они сидели друг напротив друга, расстояние между ними — всего ладонь.
Она устала сидеть прямо, ноги затекли. Решив устроиться поудобнее, Лу Нянь поджала одну ногу, потом вытянула вперёд другую. Поза дерзкая, но свободная.
Дома она бы никогда не позволила себе подобного, «мать» замучила бы нравоучениями, а отец и вовсе устроил бы сцену о «приличиях».
Сейчас ей было всё равно. Вино слегка ударило в голову. Не до опьянения, но щеки уже порозовели.
Лицо Цинь Сы напряглось.
— Ой, извини, — протянула она, облокачиваясь на ладонь и лукаво улыбаясь. — Кажется, я тебя задела?
Её тонкая нога, обнажённая чуть выше щиколотки, действительно могла его задеть. Носок сполз, чёрная ткань обрисовала контраст со светлой кожей, и из-под мягкого света виднелась хрупкая линия лодыжки.
Цинь Сы застыл.
— Алло? Ты там? — донёсся голос Мин-гэ.
Пауза.
— Всё нормально, — глухо произнёс он.
— Странный ты какой-то, — буркнул тот. — Не заболел?
Лу Нянь убрала ногу… и «невзначай» вытянула другую, будто продолжила испытывать его терпение.
Комната была тихая, почти интимная. За окном в саду тихо, размеренно и успокаивающе капала вода.
Её лицо разгорелось, глаза блестели, пальцы играли с крохотной чашкой. Белая, изящная рука казалась выточенной из фарфора. Она наклонила голову и, улыбаясь, посмотрела на него снизу вверх.
Тишина на линии тянулась слишком долго.
— Так что, придёшь или нет? — проревел в трубке Мин-гэ.
Ответа не последовало. Он повесил трубку.
Лу Нянь, скучающе крутя бокал, спросила мягко:
— Закончил разговор?
Она улыбалась по-девичьи, тёмные пряди спадали на белоснежную щёку. Взгляд — чистый и невинный. Она ведь всегда была такой: нежной, беззащитной, как будто созданной, чтобы её защищали.
А он — тот, в ком шевельнулась тень.
Цинь Сы не мог вымолвить ни слова. Никогда ещё он не чувствовал себя так мучительно неловко. Пальцы, сжимавшие палочки, побелели от напряжения.
Лу Нянь, не подозревая о буре внутри него, продолжала говорить, словно нарочно испытывая предел его выдержки.
— Весело болтали, да? — спросила она, глядя на него.
У юноши были ясные, чистые глаза с чуть раскосыми уголками. При опущенном взгляде они казались холодными, отрешёнными, но сейчас по их краю пробегал лёгкий румянец, а разум, будто погружённый в туман, всё ещё не прояснился.
— Да, — выдавил он, будто заставляя себя говорить.
Лу Нянь нахмурилась. Ей вдруг стало досадно, что ударила его слишком слабо. Девушка злилась, ей хотелось пнуть ещё раз. С трудом совладав с собой, она удержала это желание.
Ужин наконец подходил к концу.
— Наверное, больше уже не получится так встретиться, — тихо произнесла она. — Всё-таки ты ведь уезжаешь далеко учиться.
Он сидел, опустив глаза, и на его тонком лице лежала тень. Невозможно было разобрать выражение.
— У меня ещё год школы, — продолжила Лу Нянь. — Сейчас я занимаюсь английским, летом должна сдать экзамены.
Те самые, без которых нельзя поступить за границу.
— Хотя, — добавила она, — если даже не уеду, всё равно останусь в Аньчэне. Папа не позволит мне уехать слишком далеко.
Не то что Цинь Сы. Он, конечно, взлетит высоко, для него впереди целый мир, небо без границ и море без берегов.
Он слушал молча.
