После бессонной ночи раздумий Наоми решила познакомить своего клиента из отдела внешних продаж, госпожу Сайто, с Тацуро. Она не имела чёткого плана и не знала, к чему это приведёт, но ей хотелось сделать хоть какой‑то шаг и она решилась. Тацуро работал в банке «Котобуки» в шиндзукуском блоке, занимался финансовыми услугами, так что территориально всё складывалось удобно. Повод для знакомства выглядел вполне естественно, клиентка недовольна обслуживанием в нынешнем банке и подумывает перевести вклад туда, где к ней будут внимательнее; живёт она в Ёёги, так что, если возможно, пусть Тацуро с ней свяжется и посоветует, как лучше поступить.
Наоми несколько раз мысленно повторила эту речь. Всё звучало естественно, и подозрений у Тацуро возникнуть не должно.
Утром, когда в салоне для ВИП‑клиентов отдела внешних продаж никого не было, Наоми позвонила Канако. Попросила передать мужу, что хочет познакомить его с клиенткой.
— Наоми, ты что‑то задумала? — сразу насторожилась Канако.
Подозрение было естественным, Наоми не могла питать к Тацуро никаких тёплых чувств.
— Не знаю, чем всё кончится, — сказала она спокойно. — Но, может быть, стоит подставить твоего мужа.
Она призналась, что собирается представить Тацуро пожилой женщине, живущей одна и, по её наблюдениям, страдающей начальной стадией деменции. Та полностью зависела от отдела внешних продаж универмага «Аои» и, при желании, могла бы стать удобным инструментом.
— Ты серьёзно? — Канако не поверила.
— Сама не знаю. Но я не могу смотреть, как ты живёшь. Думаю, лучше, если Тацуро просто исчезнет.
На том конце провода повисла тишина; Канако сглотнула, не находя слов.
— У меня нет твёрдого решения, — продолжала Наоми. — Но если ничего не делать, я просто не выдержу.
— Это ведь не твоя жизнь, — прошептала Канако.
— Знаю. И всё же не могу оставаться в стороне. Наверное, потому, что ты не сопротивляешься.
— Значит, это моя вина?
— Да, Канако. Если бы ты пошла в полицию или наняла адвоката и подала на развод, мне стало бы легче.
— Но ведь он меня убьёт, если я это сделаю.
— Вот именно. Поэтому остаётся только одно – заставить его исчезнуть.
Канако снова умолкла. Некоторое время обе слышали лишь дыхание друг друга.
— То есть ты предлагаешь нам убить Тацуро? — наконец произнесла Канако.
Наоми удивилась, она не ожидала, что подруга включит себя в это «нам».
— Не говори «убить». Мы просто избавимся от него.
— Какая разница?
— Слова имеют значение. Мы ведь не говорим «убить муху», говорим «избавиться». Вот и здесь то же самое. Для меня это не убийство, а устранение.
— Пожалуй, да…
— Я и сама не знаю, насколько серьёзно всё это. Но ведь нельзя просто плыть по течению. Ты живёшь, как в тюрьме, под постоянным страхом. Разве это жизнь?
— Нет… Но я всё равно не понимаю, почему ты так переживаешь.
— Пусть будет потому, что мы подруги. Так проще.
На самом деле Наоми и сама не могла объяснить, что ею движет. Обычная женщина размышляет о преступлении, и делает это не из страсти, а будто из чувства долга.
— Иногда я думаю, что схожу с ума, — сказала она. — То уверена, что смогу всё скрыть, то вдруг понимаю, что это безумие. Я такая же нестабильная, как и ты.
— Знаешь, — тихо ответила Канако, — однажды я стояла на кухне, точила нож и вдруг представила, как вонзаю его в сердце Тацуро, когда он заснёт. Даже подняла руку, попробовала, как это будет.
От этих слов у Наоми по спине пробежал холодок. Значит, в душе Канако действительно живёт желание убить.
— Вот и хорошо, — сказала она нарочито легко. — Такие мысли полезны.
— Но когда он возвращается домой, я вся сжимаюсь и не могу пошевелиться.
— Всё равно это уже шаг вперёд.
— Думаешь?
— Конечно.
— Наверное, да. Когда я поняла, что у меня есть хоть крошечная возможность… не убить, а избавиться от него, мне стало легче. Как будто в темноте зажглась одна‑единственная свеча.
— Вот видишь, — сказала Наоми. — Это и есть выбор. Возможность что‑то изменить.
— Тогда давай пока не решать, как именно, — предложила она после паузы. — Пусть всё идёт своим чередом. Передай мужу про клиентку из Ёёги. Если он попадётся на крючок, подумаем, что делать дальше. В любом случае у нас появится козырь.
— Хорошо.
— Справишься?
— Попробую. Хотя жить в страхе я всё равно буду.
— Если он снова поднимет на тебя руку, не скрывай. Тогда мы серьёзно подумаем об устранении. Считай, что это судьба.
— Судьба…
— Да, судьба.
Обе повторили это слово, будто клятву.
Когда разговор закончился, Наоми опустилась в мягкое кресло и долго смотрела в потолок. Хрустальные подвески люстры сверкали в свете ламп, и ей показалось, что в её душе тоже вспыхнул крошечный огонёк. Пока ещё слабый, но уже не тьма. Канако жила, дрожа от страха, но в ней теплилось желание вырваться. Это было хоть какое‑то основание, пусть и зыбкое, для того, что они собирались совершить.
В тот же день, как только Канако передала слова, Тацуро позвонил Наоми. Видимо, ему отчаянно нужны были новые клиенты, стоило закинуть удочку и сразу клюнуло.
— Здорово! — радостно сказал он. — Говорят, эта женщина — вдова директора клиники. Может, переведёт к нам свои вклады?
Он звучал бодро, будто между ними никогда не было неловкости после той встречи в доме Канако.
— Не думаю, что всё сразу, — ответила Наоми. — Но если откроет счёт, часть средств переведёт. Я уточню у неё.
— Спасибо. Мне просто ждать звонка?
— Да, я сама свяжусь.
— Кстати, сколько ей лет?
— Семьдесят девять, кажется.
— Отлично! После восьмидесяти для покупки инвестиционных продуктов нужна подпись семьи, а так всё проще.
— Понимаю, — ответила она, не вникая, но отметив, что это даже к лучшему.
Положив трубку, Наоми глубоко вдохнула. Теперь предстояло убедить госпожу Сайто открыть счёт. Та доверяла ей безоговорочно, но сердце всё равно билось учащённо.
Когда она позвонила, старушка воскликнула:
— О, госпожа Ода, как кстати! Приезжайте скорее, телевизор не работает. Нажимаю на пульт и ни звука, ни света.
Наоми согласилась приехать немедленно. Она догадывалась, что дело в пустяке, батарейках или выключателе, но для госпожи Сайто любая техника была загадкой.
Так и оказалось, телевизор просто был выключен кнопкой на корпусе. Видимо, хозяйка случайно нажала её во время уборки.
— Простите, пожалуйста, — смущённо сказала она.
Наоми воспользовалась моментом:
— Госпожа Сайто, вы как‑то жаловались, что ваш банк давно не навещает вас. Может, стоит открыть счёт в другом? Тогда можно будет оплачивать покупки прямо из дома, через интернет.
— Интернет? — старушка прижала ладони к щекам. — Мне страшно даже слышать это слово.
— Не волнуйтесь. Я всё устрою. У меня есть знакомый в банке «Котобуки». Он поможет, а я возьму на себя все операции. Даже продукты, например рис, можно будет заказывать онлайн. Ведь ваш лавочник закрылся, и теперь вам неудобно, правда?
— Да, с рисом беда.
— Вот и начнём с этого. Компьютер ведь у вас есть?
— Есть. Дочь оставила старый, когда покупала новый. Он стоит в кладовке.
— Прекрасно. Я всё настрою и подключу.
Наоми торопилась, чем скорее всё заработает, тем лучше.
— Тогда прошу, займитесь этим. А я пока заварю чай, — сказала госпожа Сайто и, оставив всё на попечение Наоми, ушла на кухню.
Пока та возилась с компьютером, телефон Наоми звонил без конца, но она не отвечала. Её всё больше захватывало ощущение, будто она вступает в неведомую силу.
На следующий день они с Тацуро встретились у подъезда. С тех пор как она узнала, что он бьёт Канако, видеть его было тяжело. Наоми старалась держаться бодро, но избегала смотреть ему в глаза.
— Госпожа Сайто в последние годы почти не выходит из дома, — объяснила она. — Мы, сотрудники внешних продаж, помогаем ей во всём, но с банковскими делами сложнее. Сейчас она обслуживается в «Камомэ‑банке» в Ёёги, но после смерти мужа чувствует, что к ней стали относиться прохладнее.
— А сколько у неё примерно средств? — спросил он вполголоса.
— Точно не знаю. Но в нашем универмаге она ежегодно тратит свыше пяти миллионов йен, и всё переводами, без карт.
— Ничего себе! Почему не картой?
— Старые привычки. Она не доверяет пластику. Для нас это даже выгодно — меньше комиссий.
— Понятно. Среди пожилых такое бывает. Некоторые держат на обычном счёте больше ста миллионов йен.
Он одобрительно кивнул.
Когда они пришли к госпоже Сайто, та обрадовалась, что снова видит молодых людей, и угостила их чаем, ещё более водянистым, чем прежде. Тацуро пил без тени удивления, и Наоми стало любопытно, что он при этом думает.
— Как я уже говорила, — начала она, — если вы откроете счёт в банке «Котобуки» и подключите интернет‑банкинг, сможете делать переводы прямо из дома.
— Хорошо, — кивнула старушка. — Тогда всё сделайте вы, госпожа Ода.
И протянула ей сберкнижку.
— Нет‑нет, я не могу её брать, — поспешно возразила Наоми.
— Там, наверное, около пятидесяти миллионов. Всё не переведу, но два‑три можно.
Она говорила легко, будто речь шла о мелочи. Рассказала, как после смерти мужа унаследовала половину состояния, но банк навязал ей инвестиционный фонд на два миллиона долларов, и вскоре грянул кризис, всё обесценилось.
— Дети тогда устроили скандал, — добавила она. — С тех пор банк нас боится и не появляется.
— Вам не повезло, — сказал Тацуро, подаваясь вперёд. — Тогда многие пострадали, но вина лежит на тех, кто не объяснил риски. Мы, банкиры, извлекли из этого урок.
— Только не говорите мне сложных слов, — перебила она. — Я ничего не понимаю. Так и подписала тогда бумаги, не разобравшись, и потеряла кучу денег.
Она улыбнулась, но в голосе звучала твёрдость.
— Я доверяю только отделу внешних продаж «Аои». Пусть всё объясняет госпожа Ода.
— Разумеется, — поклонился Тацуро.
Для Наоми это было почти чудом.
— Тогда, госпожа Сайто, сколько вы хотели бы перевести для начала?
— Не знаю… Сколько посоветуете, госпожа Ода?
— Может, три миллиона? Этого хватит для текущих расходов, а потом можно будет перевести ещё.
— Пусть будет так. Всё поручаю вам.
— Только одно, когда будем переводить средства, придётся съездить в банк лично. Мы пришлём за вами машину.
— Хорошо, хорошо, — рассеянно ответила она.
Похоже, деньги для неё действительно не имели значения.
Они сразу приступили к оформлению. Тацуро достал бумаги, госпожа Сайто заполнила их, остановившись лишь на адресе:
— А какой у меня номер дома?
— Сейчас посмотрю, — быстро сказала Наоми и продиктовала из записной книжки.
— Точно, так и есть, — кивнула старушка и продолжила писать.
Тацуро никак не отреагировал, но Наоми похолодела, вдруг он заметил признаки болезни? Лучше больше не сводить их вместе. Всё остальное она сделает сама, через интернет.
Когда они вышли, Тацуро поблагодарил:
— Госпожа Ода, вы мне очень помогли. Я выполнил месячную норму за один день. Надо будет как‑нибудь поужинать вместе.
— Нет‑нет, не стоит. Это я благодарна вам.
Она резко покачала головой, ужин с ним был бы хуже пытки.
— Сегодня же оформлю счёт, завтра можно будет подать заявку на интернет‑банкинг. Через неделю придёт карта с кодом, и переводы станут возможны.
— Отлично. И если получится, попробуйте убедить её вложить хотя бы миллион в инвестиции. Сейчас рынок благоприятный.
— Посмотрим, — уклончиво ответила Наоми.
Она понимала, чем больше денег Тацуро привлечёт, тем убедительнее потом будет выглядеть обвинение. Но мысль о том, что следующий шаг станет преступлением, вызывала в голове странное онемение.
Они расстались у станции. Имя Канако ни разу не прозвучало, слишком неестественно было бы упоминать жену. Наоми шла к дому, чувствуя, как к рукам прилипает пот.
