В день разведки пути в горы Танзава Наоми с самого утра чувствовала тревогу, живот крутило от напряжения. Даже йогурт показался ей тяжёлым, и на завтрак она ограничилась стаканом томатного сока. Отрыжка подступала волнами.
Накануне ей снились дурные сны, будто на скоростной трассе отказывают тормоза, машина неудержимо несётся вперёд, приближаясь к другим автомобилям, и её охватывает паника; или будто она заезжает в горную теснину, где дорога внезапно обрывается, и, пытаясь сдать назад, она срывается в пропасть. Все сны были связаны с вождением.
Для женщины, думала Наоми, автомобильная дорога — это мир, где сильный пожирает слабого. Неудивительно, что многие женщины не любят садиться за руль, там царит мужская стихия, где нет места сочувствию. Стоит чуть замешкаться и уже сигналят. Завидев женщину‑водителя, мужчины открыто морщатся. Наверное, управляя огромной железной коробкой, они ощущают себя всесильными. Её отец, вспомнила Наоми, тоже, стоило ему взяться за руль, начинал ворчать на других. «Безрукий!» и бормотал проклятия. Мысль о том, что ей предстоит войти в этот мир, наполнила её подлинной тоской.
Но отступать было нельзя. Без этого этапа их план не завершится.
Наоми надела старые джинсы из «Юникло», чтобы не жалеть, если испачкаются, и положила в сумку смену белья и футболку. на случай, если вспотеет. Из обувницы достала давно забытые кеды «Конверс». Подбодрив себя, она направилась в Икэбукуро, в лавку Ли Чжи Мэй. Хозяйки не оказалось, и секретарша передала ей ключи. Машина, сказала та, стоит на задней стоянке.
— Госпожа Ли просила вернуть бак полным, — сказала по‑японски молодая китаянка, на вид не старше двадцати.
Такое напоминание было в духе Ли Чжун Мэй, и Наоми даже почувствовала облегчение.
На стоянке её ждала видавшая виды «Королла»‑фургон. кузов в пыли, бамперы в вмятинах. Наоми вздохнула с облегчением. такую не жалко поцарапать. На боку крупно значилось: «Китайские продукты. Новый Икэбукуро».
Она села за руль, придвинула сиденье, оглядела приборы. Машина выглядела обычной. На панели стоял навигатор, явно установленный позже. Полезная вещь, но как им пользоваться, она не знала.
Наоми завела двигатель, включила «драйв» и осторожно тронулась. Едва выехала на улицу, как из переулка выскочил велосипедист. Она в испуге ударила по тормозам, машина клюнула носом. Молодой китаец в кухонной форме, не моргнув, пересёк дорогу.
— Эй, поосторожней! — вырвалось у неё. И тут же она поняла, ворчит, как отец.
Накануне она изучила карту и запомнила маршрут, вниз по улице Яманотэ, затем на Кодзю‑кайдо, у Такаидо повернуть налево на Кандзю‑хати. Канако жила в Титосэ‑Фунабаси. Может, был путь и короче, но Наоми избегала узких улиц.
Она вела машину предельно внимательно, держала дистанцию, старалась плыть в общем потоке, так, казалось, никто не осудит. Это был её первый выезд по Токио. Почти все водители вокруг — мужчины. В провинции женщин за рулём много, а здесь их почти нет. От этого становилось ещё тревожнее.
Ладони вспотели, она то и дело вытирала их о джинсы. Хотелось включить кондиционер, но отвлекаться было страшно. Лишь на светофоре, остановившись, она нажала кнопку. Старый агрегат дул слабо. Из радиоприёмника звучала энка — старомодная песня; хотелось сменить волну, но она не знала, какая кнопка отвечает за настройку. Мимо с ревом пронёсся грузовик, и Наоми невольно втянула голову в плечи. Она чувствовала себя кроликом, выброшенным в степь.
Канако ждала у дома. Наоми медленно подъехала, коротко посигналила. Подруга нахмурилась, вгляделась в салон, узнала Наоми, улыбнулась, но, заметив надпись на борту, округлила глаза.
Наоми остановилась у обочины. Доехала, пусть и лишь десятую часть пути, но всё же. Выйдя из машины, она почувствовала, как от напряжения свело спину.
— Я думала, будет обычная машина, — засмеялась Канако.
— Не привередничай, — ответила Наоми. — Другой возможности взять напрокат нет.
— Зато если нас в Танзаве остановит полиция, скажем, что приехали за дикими овощами.
— Верно. Добавим, что китайцы теперь тоже их используют.
Обе старались держаться бодро, слишком тяжёл был сегодняшний замысел.
У ног Канако стояла длинная картонная коробка.
— Это лопаты? — спросила Наоми.
— Да. По тысяче двести йен за штуку. Ещё купила резиновые сапоги и тебе тоже.
— Спасибо.
Они уложили вещи в багажник.
— Ну что, поехали?
— Ты уверена, что справишься с вождением?
— Конечно. Раз уж сюда добралась, то и до Танзавы доеду, — сказала Наоми и постучала себя в грудь. Ей нужно было казаться сильной, иначе она канет духом.
Канако устроилась на пассажирском сиденье.
— Смотри‑ка, внутри чисто. И навигатор есть.
— Ты умеешь им пользоваться?
— Примерно. Когда Тацуро ведёт, я всегда сижу рядом и задаю маршрут.
— Тогда настрой. Едем к озеру Танзава, на кемпинг у берега.
Канако коснулась экрана, и через пару минут раздался синтетический голос: «Начинаю навигацию».
— Вот это да, — удивилась Наоми. — А ведь в студенчестве ты даже телевизор подключить не могла.
— Это было на первом курсе. Сколько лет прошло!
— Да, — улыбнулась Наоми, — ты права.
Она поняла, что всё ещё видит в Канако ту прежнюю, зависимую девочку.
Машина тронулась. Следуя указаниям навигатора, они вернулись на Кандзю‑хати, затем через Ёга выехали на скоростную Томе́й. Для Наоми это был первый опыт езды по автостраде. Сможет ли она разогнаться до ста километров?
Она держалась средней полосы, у обочины часто стояли припаркованные машины. Боясь мешать другим, то и дело оглядывалась.
Вскоре показалась зелёная табличка с надписью «Въезд на Томэй». Горло пересохло. Сумеет ли она влиться в поток?
Проехав мимо парка Кинута, она плавно повернула направо и увидела перед собой пологий въезд. Поток машин втягивался туда, и Наоми последовала за ним. Нажала на газ, дорога пошла вверх, небо распахнулось перед лобовым стеклом. Справа мчались автомобили. Она включила поворотник, пропустила один грузовик и, собравшись, влилась в поток.
— Получилось! — воскликнула она.
— Я сама вся напряглась, — призналась Канако. — Но, знаешь, на трассе проще, ни светофоров, ни пешеходов.
— Верно. Только держи прямо.
Не успели они обменяться улыбками, как впереди возник пункт оплаты. Над проездами светились табло: «Обычный» и «ETC».
— Канако, какой выбрать?
— Не знаю.
— А вы с мужем разве не ездите?
— Я только рядом сижу!
Машина приближалась к шлагбауму.
— Ну, какой?
— Вон тот, где обе надписи, — подсказала Канако.
— Хорошо.
Наоми сбросила скорость и тут же сзади загудел клаксон. Она поспешно перестроилась и въехала в нужный проезд. Передняя машина проехала, шлагбаум открылся, но когда Наоми попыталась следом, не поднялся. Она в панике остановилась, сзади грузовик загудел так, что дрожали стёкла.
— Поняла! — сказала Канако. — ETC — это система с карточкой, считывает по инфракрасному лучу. У этой машины её нет, нужно взять билет.
— Какой билет?
— Мы уже проехали. Я возьму.
Канако выскочила, вытащила талон из автомата, шлагбаум поднялся. Она весело крикнула водителю грузовика:
— Простите!
Через десять секунд вернулась.
— Всё, поехали.
Наоми нажала на газ. Пот заливал лицо. Сколько ещё таких испытаний впереди? Во рту пересохло, язык прилип к нёбу.
До озера Танзава они добрались через два часа. Опытный водитель справился бы за полтора, но Наоми всё время держалась левой полосы, боясь перестроений. За грузовиками ехать было утомительно, но обгонять она не решалась.
После съезда с трассы у Оиматсуда навигатор вежливо подсказывал: «Через пятьсот метров поверните налево». Голос был женский, мягкий, и Наоми впервые по‑настоящему обрадовалась, что устройство есть.
В сельской местности машин почти не было, и это успокаивало. Никто не подгонял, не теснил на узких дорогах. Постепенно она расслабилась, даже стала слушать радио. Канако тихо напевала. На трассе она сидела, словно каменная, теперь же оттаяла.
У прилавка у озера они купили спортивные напитки. Был будний день, вокруг ни души.
— Голодна? У меня есть онигири, — сказала Канако.
— Ты сама сделала?
— Конечно. Ты ведь всё делаешь, вот я и решила помочь.
— Тогда с удовольствием.
Наоми растрогалась. Они нашли лужайку у воды и сели. Солнце играло на волнах, в горах перекликались птицы. В свёртке оказались не только рисовые колобки, но и жареная курица с картофельным салатом.
— Вкусно, — сказала Наоми, откусывая онигири с лососем.
— Воздух чистый, прямо как на экскурсии.
— Помнишь, как мы здесь в лагере были?
— Ещё бы. Тогда во время ориентирования пошёл дождь, двое младших исчезли, а потом нашли их в соседнем домике, они целовались. Ты тогда рассердилась и отчитала их при всех.
— Знала, что вспомнишь, — усмехнулась Наоми.
— У тебя всегда была эта чистоплотность.
— Разве это чистоплотность?
— Конечно. Ты не терпишь распущенности.
— Тогда я просто была наивна. Сейчас я другая.
Но воспоминание всё ещё жгло. Тогда она назвала тех двоих «грязными», слово, которое в эпоху Сёва ещё звучало, но в Хэйсэй уже казалось нелепым. Потом долго корила себя.
И всё же та черта осталась. Узнав, что подруга терпит побои, Наоми возмутилась сильнее, чем сама жертва. Она жаждала возмездия, тэнтю, небесного наказания.
— Пойдём посмотрим гору, — сказала она, вставая и стряхивая травинки.
— Надеюсь, найдём подходящее место, — ответила Канако, быстро собирая вещи.
За всё время обеда они не встретили ни одного человека.
Они поехали вдоль озера. От гор отходили узкие тропы, но все без покрытия и с крутым уклоном. Наконец Наоми решилась свернуть на одну, шедшую вдоль ущелья.
— А если придётся сдавать назад? — тревожно спросила Канако.
— Об этом я не подумала, — призналась Наоми.
Страх охватил её, и, проехав всего несколько метров, она остановилась. Решили пройти пешком. С одной стороны поднимался склон, с другой — обрыв. Земля нигде не подходила.
— Без ровной площадки не выйдет, — сказала Канако.
— Посмотрим дальше.
Они вернулись к машине. Канако направляла:
— Ещё, ещё… стоп! Правее!
Наоми осторожно нажала на педаль, тело вывернуто, шея ныла. Пот струился по лицу. Но им удалось выбраться. Она тяжело выдохнула, домой бы сейчас. Но нельзя.
Они снова поехали, теперь к кемпингу. Там, где местность ровная, можно и машину поставить, и копать. Но вокруг оказались сараи и следы людей, в горах каждая ровная площадка занята.
— Не выходит. Наверное, я всё просчитала, — сказала Наоми.
— Реальность всегда строже, — ответила Канако.
Обе замолчали. В голове Наоми мелькнула мысль, может, вернуться и всё обдумать заново?
— Танзава не подходит. Поменяем место, — решила она.
— Согласна. Может, лучше в лесах у Фудзи? Там ровнее, — сказала Канако.
— Поехали сейчас?
— Мне не трудно, но тебе ведь всё время за рулём.
— Ничего. Раз уж начали, доведём до конца.
Канако задала маршрут на навигаторе. Фургон, старенькая «Королла», карабкался по серпантину. Наоми уже чувствовала уверенность: привыкла к габаритам, к дороге. Машин навстречу не было, и она позволяла себе срезать повороты. В открытое окно врывался прохладный ветер, пахло лесом. Если бы это был просто вояж, как бы всё было прекрасно.
Она подумала, когда всё закончится, купит себе машину. Свобода, которую можно купить за деньги, летать, как птица, куда захочешь.
На вершине перевала они нашли площадку и остановились. Наоми потянулась, глубоко вдохнула.
— Смотри, Наоми, — сказала Канако, глядя в сторону леса. — Как тебе это место?
Наоми подошла.
— Ровно. Пойдём посмотрим.
Они вошли в чащу. Сначала густой бамбук, потом открылась земля, покрытая листьями. Деревья стояли нечасто, места хватало.
— Почва мягкая, — сказала Канако, притаптывая ногой.
— Отлично. Попробуем копнуть.
Они вернулись к машине, достали лопаты, надели сапоги и перчатки. В двадцати метрах от дороги Наоми вонзила лопату в землю.
— Легко идёт!
— И правда.
Корни тонкие, срезаются без труда.
— Вот здесь и сделаем.
— За два часа управимся.
Обе оживились. Какая удача, случайная остановка у перевала Микуни обернулась находкой. Земля поддавалась, и лопаты послушно входили в неё. Они работали молча, с увлечением.
Меньше чем за два часа яма была готова, полтора метра длиной, семьдесят сантиметров шириной и глубиной.
— Готово! — Наоми бросила лопату и села прямо на землю. Дышала тяжело, но чувствовала странное облегчение.
— Невероятно. И место, просто подарок судьбы, — сказала Канако, лицо её пылало.
— Это твоя заслуга.
— Нет, твоя. Ты довезла нас сюда.
Они переглянулись и рассмеялись. Пот, грязь, усталость, всё это только сближало.
— Когда спустимся к озеру Яманака, может, найдём дневной онсэн?
— Наверняка. Сейчас поищу в телефоне.
— Тогда собираемся.
Они накрыли яму полиэтиленом, засыпали листьями. Выброшенную землю спрятать было невозможно, но сюда, казалось, никто не заглядывает.
Навигатор показал, они на самой вершине перевала Микуни. Место — почти священное, слишком хорошее, чтобы зарывать здесь человека.
Они поехали вниз. Солнце клонилось, окрашивая горы в медный свет. За очередным перевалом вдруг открылся вид — перед ними во всём величии стоял Фудзияма.
— Ух ты! — воскликнули обе.
— Никогда не видела его так близко!
— И я тоже.
Наоми смотрела, не отрываясь. Величие горы захватывало дух, будто в ней обитал бог.
— Кажется, нас кто‑то ведёт, — сказала Канако.
— Пожалуй, да, — ответила Наоми.
Они потерпели неудачу у Танзавы, но не сдались и судьба вывела их к этому месту. Это было знамение. Наоми глубоко вдохнула и решила окончательно, больше не колебаться. Тацуро должен исчезнуть.
Она вела машину, не сводя глаз с сияющего в закате Фудзи.
