Мин-гэ застыл, а потом нехотя выдохнул.
— Телефон, — сказал юноша.
— С чего бы это? — насторожился Мин-гэ, прикрывая карман. — Там личное.
— Эй, эй, — вмешался Хуан Мао. — Мы все выпили, давайте без глупостей. Пойдём спать, а завтра с трезвой головой всё обсудим.
Сяо Цю подхватил:
— Верно, все навеселе. Что сказано — не считается.
Обычно Цинь Сы не пил вовсе, но сегодня перед ним стояли пустые бутылки. Это пугало больше, чем злость.
И вдруг снаружи послышался лёгкий, осторожный стук. Все замолчали.
— Я открою! — крикнул Хуан Мао и побежал к двери.
Дверь скрипнула и на пороге, под светом тусклой лампы, показалась тонкая, хрупкая фигура девушки.
Взгляд Цинь Сы был таким, будто он был готов убить.
Мин-гэ мгновенно покрылся холодным потом. Вся злость, что клокотала в нём минуту назад, растворилась. Он и представить не мог, что Лу Нянь решится прийти сама в эту ночь, под дождём.
Хуан Мао и Сяо Цю благоразумно затаились, стараясь дышать как можно тише, и превратились в молчаливый фон.
Лу Нянь вбежала, не успев даже причесаться. Влажные волосы падали на плечи, и от этого она казалась ещё более хрупкой.
— Пойдём, — тихо сказал Мин-гэ и потянул своих спутников прочь.
Он оставил им двоим всё пространство.
У Лу Нянь было не больше получаса: Мяо-Мяо ждала её в машине и обещала отвезти обратно.
— Мин-гэ сказал, ты собираешься остаться в Аньчэне? — спросила она, задыхаясь от тревоги.
Юноша отвёл взгляд.
— …нет.
Она сразу поняла, что он врёт.
— Почему? — голос её дрогнул. — Зачем тебе это? Ты же просто выкидываешь на ветер свои результаты!
Поступить в ТОП-вуз и вдруг решить учиться в местном третьесортном?
Это не укладывалось у неё в голове. Неужели он снова задумал что-то глупое? Опять, как прежде, без слов и без объяснений?
Она всю дорогу об этом думала, и теперь мысли путались, словно спутанные нити.
— Разница небольшая, — бросил он.
Она замерла. Небольшая? Между лучшим университетом страны и третьесортным университетом?
— Повтори, — прошептала она, чувствуя, как в висках стучит кровь.
Он не шелохнулся.
— Хорошо, — сказала она резко. — Тогда я уеду за границу и не вернусь. Делай что хочешь.
Если её глаза не будут больше его видеть, может, и сердце перестанет болеть.
Она вспомнила разговор с Лу Чжихуном. Если в выпускном году оценки не поднимутся, отец непременно отправит её учиться за границу. В его представлении она была марионеткой, чьи ниточки держал он сам.
— Езжай, — произнёс Цинь Сы холодно. — Со своим парнем. Разве не радость?
Она не сразу поняла.
— С кем? — выдохнула она.
Какой ещё парень? И вдруг она вспомнила ту женщину из бара, которая смотрела на него слишком мягко.
Неужели он остаётся из-за неё?
Бай Си. Да, Сяо Цю как-то обмолвился, что она учится в вечернем колледже, на каком-то третьем уровне. Всё стало ясно.
«Он падает всё ниже», — с болью подумала она.
Слова Бай Си, его холодность — всё сплелось в тугой узел.
— Не твоё дело, есть ли у меня парень, — процедила она сквозь зубы. — Зато ты… тебе лучше уехать подальше. Чтобы я тебя больше не видела! Если останешься — можешь забыть обо мне навсегда.
Эти слова обожгли его сильнее, чем огонь. Он сжал губы, по лицу скользнула горькая усмешка.
— Думаешь, я ради тебя остаюсь? Что не увижу тебя, и сразу передумаю?
Лицо Лу Нянь вспыхнуло, будто её ударили.
Он уже пожалел о сказанном, но поздно.
На барной стойке стояли пустые бутылки. Он сам допил их до дна, не заметив как. Опьянение медленно размывало границы. Привычная сдержанность трещала по швам.
Ровный, упрямый дождь за окном всё не стихал. Бледная девушка стояла напротив него с мокрыми волосами. Глаза блестят, губы дрожат.
Ему хотелось подойти, обнять её, согреть, сказать, что всё это — ерунда, что он просто не хочет терять её.
Но едва он шагнул вперёд…
— Оставайся, — произнесла она тихо, устало. — Только тогда больше не ищи меня.
Она развернулась и вышла, не обернувшись.
За ней захлопнулась дверь.
Дождь усилился и забарабанил в окна. Тяжёлые капли падали без конца, будто сама ночь плакала за них обоих.
Восемнадцатилетие единственной дочери семьи Лу праздновали с размахом. Едва ли не весь Аньчэн собрался под их крышей.
Юная именинница блистала. Хрупкая, стройная, с мягкой кожей и длинными тёмными волосами, она выглядела как оживший фарфоровый портрет. Глаза её были тихими, как лунный свет.
Братья Чжао, разумеется, тоже были приглашены.
Отработав круг любезностей, Лу Нянь вернулась в свою гостиную, чувствуя, что ноги больше не слушаются. Всё это общество выматывало.
Позади послышались лёгкие шаги.
Она обернулась и столкнулась взглядом с парой лукавых, кошачьих глаз.
— Кто разрешил тебе входить? — устало сказала она. — Ты хоть иногда можешь вести себя прилично?
А если бы она переодевалась?
— А я вообще несовершеннолетний, — лениво протянул Чжао Яюань, усмехнувшись. Он облокотился на спинку дивана, опустив подбородок на руки. — Поздравляю, сестрёнка. С совершеннолетием.
— Спасибо, — пробормотала Лу Нянь, не имея сил ругаться.
