Он вышел и вскоре вернулся с коробкой и чаем. Канако, чтобы показать спокойствие, стала есть. Холодная курица, рис. Следователи наблюдали, удивляясь, как она может жевать.
Она повторяла про себя, пока не признаюсь, не задержат. Держись.
— Ешьте, ешьте. Так вот, вы с подругой выехали около четырёх утра. Куда?
— В Тандзава.
— Где именно?
— У озера Тандзава.
— Зачем?
— Просто поездка.
— А сумку куда дели?
— Не обязана отвечать.
— Помогите нам. Исчез человек, ваш муж.
— Он за границей. В банке сказали, что в Шанхае.
Она положила в рот ломтик лопуха, жуя медленно, без вкуса.
— Так всё же, куда дели содержимое? Выбросили? Закопали?
— Отдала знакомому.
— Имя? Когда?
— Не скажу.
— На вас серьёзные подозрения. Лучше объяснить.
— В чём именно?
— Хотите, чтобы я сказал?
— Если вы верите словам его сестры, будто я убила мужа, это нелепо.
— А факты? Муж вернулся ночью, потом исчез. Камеры его не видели. Зато видели вас и вашу подругу с чёрной сумкой. Вы выехали в Тандзаву. Кто поверит, что это просто прогулка?
— Это ваше мнение.
— Тогда как он вышел из дома?
Канако молчала, глядя в пустоту. Она уходила внутрь себя, как умела во времена побоев.
— Не думай, что сможешь отмолчаться. У нас доказательства.
— Не знаю, значит, не знаю.
— Мужа из дома вывел не он сам, а китаец Линь Лунхуэй. Вы дали ему паспорт мужа, чтобы инсценировать выезд. Мотив, хищение вкладов пожилых клиентов. Всё сходится. Это сценарий для сериала!
— Простите, можно я пойду?
— Нет, пока не скажешь правду.
— Это нарушение прав. Допрос ведь добровольный?
— Добровольный. Так расскажите всё.
— Я ухожу.
— Нельзя.
— Тогда позовите адвоката.
— Умничаешь! Думаешь, уйдёшь? Не испытывай терпение полиции!
Он покраснел от ярости. Канако не дрогнула. Если бы хотела бежать, сделала бы это вчера. Теперь это долг, очищение.
— На суде тебе это не поможет. Мы знаем, муж бил тебя. Испугалась и убила. Признайся, и суд смягчит приговор.
— Мне нечего сказать.
— Ладно, поговорим позже.
— Я хочу домой.
— Нет.
Она опустила голову, глядя на часы, десять вечера. Сомнение впервые кольнуло, а вдруг всё‑таки могут задержать?
Тишину прервал стук. Вошёл другой полицейский:
— Начальник, на минуту.
Старший вышел.
— Госпожа, скажите всё, — мягко заговорил младший. — Мы ведь всё знаем. Даже в главном управлении обсуждают, хитрая схема. Потом придёт другой, жёсткий. Лучше признаться.
— Не понимаю, о чём вы.
— Где тело мужа? Пусть упокоится.
— Я не знаю…
В этот момент вернулся старший, лицо перекошено.
— У тебя адвокат. Как это понимать?
Канако не сразу поняла. Адвокат? У неё нет знакомых юристов.
— Эй, Иноуэ! Ты дал ей позвонить?!
— Нет! Я следил всё время!
— Тогда почему адвокат требует освободить её немедленно? Это же добровольный допрос! — Он ударил подчинённого по голове. Тот растерянно посмотрел на Канако.
Она поняла, это Наоми. Получила пустое письмо и успела всё устроить.
Следователи вышли. Канако осталась одна. Силы покинули тело. Она откинулась на спинку стула, глядя в потолок. Мир качнулся. Может, её и вправду отпустят.
Через несколько минут дверь распахнулась.
— Выходите, — бросил старший.
Канако прижала сумку к груди и поднялась. В коридоре на неё уставились все. На первом этаже к ней подошёл мужчина с восточными чертами.
— Вы госпожа Хаттори Канако? — спросил он тихо.
— Да.
— Я адвокат Чжоу. Меня прислал госпожа Ли Чжу Мэй, по просьбе госпожи Ода Наоми. Всё в порядке, вас отпускают.
Он дружески хлопнул её по руке и пошёл говорить с полицейскими.
— Завтра она сама придёт, — сказал он.
— Обещаете, господин Чжоу?
— Конечно.
Канако слушала их, не веря. Значит, Наоми обратилась к Чжу Мэй, и та помогла. Всё тело стало мягким, как расплавленный воск.
Под взглядами полицейских она вышла из здания.
— Госпожа Ода ждёт вас в «Деннисе» на Кандзё‑Хати. Поехали вместе.
Он открыл дверь белого «Мерседеса». Канако села, посмотрела на серое здание участка. За матовым стеклом виднелись тени решёток. Её передёрнуло. Она выжила.
Машина тронулась.
На парковке ресторана Наоми выбежала навстречу. Увидев Канако, остановилась, выдохнула и бросилась обнимать.
— Слава богу, успела.
— Спасибо. Я сразу поняла, что это ты прислала адвоката.
Голос дрогнул, слёзы потекли.
— Потом поговорим. Надо расплатиться.
Наоми подошла к машине и передала адвокату конверт.
— Благодарю. Благодаря вам удалось спасти её.
— Хорошо. Но завтра в девять пусть снова придёт. Если спросят скажу, что меня уже отстранили.
Он проверил деньги, закрыл окно и уехал.
— Пойдём внутрь, — сказала Наоми, обнимая подругу. — Голодна?
— В участке ела, но безвкусно. Хочу по‑настоящему.
Канако заказала салат и куриное карри, Наоми, сет с бифштексом.
— Объясню, — начала Наоми. — Этого адвоката мне порекомендовал Ли Чжу Мэй.
— Он сам сказал. И что ты заказчица.
— Когда получила твоё пустое письмо, растерялась. Позвонила Ли Чжу Мэй. Она сказала, если допрос добровольный, адвокат добьётся освобождения. Но тянуть нельзя, иначе найдут повод для ареста, проведут обыск, заберут компьютер. У него был знакомый китаец, которого задержали за поддельные часы, просто потому, что полиция решила дожать. Так что я сразу поехала в его офис в Синдзюку, умоляла помочь. Он согласился за пятьдесят тысяч йен.
— Пятьдесят? Так вот что было в конверте.
— Да. Двадцать аванс, тридцать после. Китайцы умеют считать.
— Прости, я верну.
— Не нужно. Теперь у нас общий кошелёк.
Общий кошелёк, значит, общая судьба. Канако кивнула.
— Главное, что ты спасла меня.
— Я сама чуть не умерла от страха.
— А я думала, что всё под контролем. Но следователи были жёстче, чем ожидала. Я уже боялась, что останусь там на ночь.
— Ты сильная.
— Нет, сильная ты.
— Мы обе. Мы ведь сообщницы. Если ты падёшь, я тоже.
Принесли еду. Хруст салата освежал. В зале было тихо; за соседним столом пара молча листала телефоны. За окнами гудели грузовики по кольцевой дороге, подчёркивая тишину.
Наоми взглянула на часы.
— Канако, теперь тебе легче?
— Да.
— Тогда пора бежать.
— Пора.
Обе замолчали и ели, не поднимая глаз.
