О том, что две легенды и дубовый посох вытворяли снаружи, Грэйт не имел ни малейшего понятия. В этот миг он уже вступил в самую сердцевину перехода — решающий момент восхождения.
Внутреннее — взращивать дыхание духа, внешнее — закалять плоть и кости. Нет, точнее сказать: внутри — строить мир медитации, наполняя его богатством и плотью, приближая к реальности; снаружи — укреплять тело, впитывая энергию, чтобы, опираясь на хромосомы, созданные ядром медитации, вызвать отклик плоти, очистить её и сделать ещё сильнее.
Мир медитации рос из его познания мира — прежде всего из понимания его сути. Так, малый мир Владыки Грома был соткан из бесчисленных форм молний; мир архимага Байэрбо, хоть Грэйт и не видел его, наверняка представлял собой бурю взрывов, где невозможно ступить ногой. А собственный мир Грэйта выглядел теперь так, как являлся в белом тумане перед ним.
На внешнем слое — бактерии, грибы, вирусы, птицы, рыбы, звери, магические растения и чудовища. Средний слой — клубящиеся массы хромосом. Внутренний — клетки, ткани, органы, сложные структуры. Всё это парило на разных высотах, то расширяясь, то сжимаясь, и внутри каждой формы струилась сила, неустанно исполняя своё предназначение.
Неведомый путник, ступив сюда, решил бы, что попал в анатомический музей, где под стеклом покоятся органы в формалине. Только здесь они были живыми — пульсирующими, дышащими, будто сама жизнь радовалась своему движению.
В самом центре медитационного мира высились модели заклинаний. На нижнем ярусе — нулевой круг, «Обнаружение магии», рядом плавала рентгеновская пластина. Выше — первый круг, «Пылающая длань», а возле неё — пробирка, в которой всплывали и тонули символы кислорода.
Ещё выше…
Все эти модели, вместе с его уникальным пониманием мироздания, складывались в прочные колонны. Вокруг них, словно охранный ореол, кружили заклинания, что Грэйт изучал, но не подвергал собственной переработке. Они вдыхали и выдыхали силу, отзывались на её пульс, и каждый знак, каждый символ сиял ослепительным светом. Так вокруг столпа воздвигалась сверкающая башня.
Телу Грэйта предстояло стать отражением этой башни. В этот раз, принимая дары мира и очищая плоть, он поставил себе ещё одну задачу.
— Разве это не новое заклинание? — мелькнула мысль. — Оно ведь способно возрождать органы, обновлять каждую клетку, возвращать молодость всему, что уже начало стареть.
Самое время воспользоваться случаем!
Он сосредоточился на глазах — на вечно напряжённой, не умеющей расслабляться ресничной мышце. Почему бы не подправить её? А заодно и хрусталик — ведь катаракта и «мушки» перед глазами рождаются от его старения.
Стоило задуматься, как обнаружилось множество мест, требующих внимания. Грэйт сидел в медитационной комнате, неподвижный, как статуя, и шаг за шагом, от позвоночника до внутренних органов, приводил всё в порядок.
К счастью, он знал тело досконально: учебники «Топографическая анатомия» и «Системная анатомия» были выучены наизусть, а за годы практики он провёл немало вскрытий. Работа шла медленно, но уверенно, без растерянности и сомнений.
— Ах… почему же так медленно… — пробормотал он.
На вершине Башни Небес легендарные маги переговаривались вполголоса. Продвижение Грэйта затянулось куда дольше обычного: переход с восемнадцатого на девятнадцатый уровень редко занимал столько времени.
К тому же его башня стояла совсем близко от станции у подножия горы Игорь. Теперь, когда облака магической энергии разрослись на сотню с лишним метров, половина станции оказалась накрыта туманом. Маги, ездившие туда‑сюда на вагонетках, и грузчики, доставлявшие материалы, оказались в затруднении.
— Он ведь сначала поднялся до девятнадцатого уровня как жрец Природы, а теперь делает то же как маг, — заметил кто‑то. — В записях Совета это есть. Что до станции… пусть алхимическая гильдия укрепит временные рельсы, продержатся ещё немного.
После семнадцатого уровня путь мага — это постепенное превращение тела в элемент. Когда доля элементарности достигает предела, происходит скачок формы жизни. Этот процесс требует терпения и тонкой работы: спешка губительна. С этой точки зрения, медлительность Грэйта была даже благом.
— Интересно, к какой стихии склонится его энергия? —
Такое не принято спрашивать: это личная тайна каждого мага. В повседневности определить направление почти невозможно, а исследования Грэйта вообще не тяготели ни к одной стихии.
— Придётся дождаться, пока он станет легендой, тогда и почувствуем, — заключили наблюдатели. — Но странно: до сих пор нет ни малейшего перекоса в потоках вокруг башни…
Меж тем гигантский вихрь энергии всё ещё ниспадал с небес. В его глазнице Грэйт впитывал силу, выстраивая ядро медитации.
Да, заклинание, которое он вплетал в этот раз, несомненно, было новым — искусством регенерации органов. Но теперь он решил закрепить его не только в ядре, но и в собственном теле.
Он вспоминал шаги закрепления магии:
во‑первых, нужно владеть заклинанием;
во‑вторых, довести его до мгновенного произнесения;
в‑третьих, создать в себе точку наведения и условие срабатывания, чтобы оно могло включиться в любой момент;
и наконец, соединить его с источником питания, обеспечив постоянный приток энергии.
С последним проблем не было: ядро медитации Грэйта сияло золотом, энергия переливалась через край, вечно пребывая в состоянии перехода. Стоило вызвать импульс — и сила уже откликалась.
Однако способ закрепления требовал особого штриха:
нужно зафиксировать нормальный обмен веществ, удержать тело в самом устойчивом, совершенном состоянии, не позволяя ему стареть.
Так я останусь юным навеки, — подумал он. — Это тело больше не узнает увядания.
И Грэйт Нордмарк улыбнулся.
— Да будет так!
