Грэйт всматривался в глаза старушки, где мягко светилась улыбка, и губы его чуть дрогнули.
Слова о бессмертии — о вечной жизни, о неумирающем теле — несколько раз подступали к самому горлу, но он так и не решился их произнести.
Он не мог.
— Даже ради её же блага.
А если говорить честно — именно потому, что хотел для неё добра, он не имел права так поступить.
Долгая жизнь, неувядающее тело — это удел тех, кто сам вырвал себе путь к легенде, или тех, кто от рождения принадлежит к бессмертным расам.
Для всех прочих подобное долголетие чаще оборачивается проклятием.
Если душа не готова, если силы не соответствуют, то просто жить, просто тянуть бесконечные годы — значит обречь себя на муку.
Видеть, как тело постепенно стареет и слабеет, но смерть не приходит.
Или, сохранив юность, наблюдать, как уходят близкие, как мир меняется до неузнаваемости, а ты остаёшься прежним.
Не каждый способен вынести такую пустоту.
Бессмертные к этому привычны, но для смертных — это испытание, почти невыносимое.
Он не имел права быть эгоистом.
Не мог, желая удержать родных, самовольно менять их судьбу и добавлять им страданий.
Он лишь мягко улыбнулся и, наклонившись к старушке, сказал с теплом:
— Тётушка Эйлин, вы должны хорошо есть, особенно мясо! Не жалейте себя! В следующий раз, когда приеду, хочу видеть, что руки у вас стали крепче, а ноги — полнее. И чтобы вес прибавился хотя бы на десять фунтов! Десять, слышите?!
— Хорошо, хорошо… — старушка засмеялась, глаза её превратились в узкие щёлочки, а морщины на лице раскрылись, словно цветы. Она ласково похлопала Грэйта по руке, как ребёнка:
— Тётушка будет хорошо есть, хорошо спать, меньше работать, не утомлять себя… Пусть наш Грэйт, когда снова приедет, увидит, что тётушка здорова и весела…
Грэйт облегчённо выдохнул, но в груди защемило.
Эйлин, однако, не собиралась отпускать его так просто — хлопнула по руке и вдруг спросила:
— А ты-то сам когда жениться собираешься? Девушка ведь столько лет рядом с тобой, нельзя же всё откладывать. Пора бы жениться, пора бы и детишек завести — я бы ещё помогла нянчить!
Вот это да…
Грэйт вспотел.
Он растерялся.
Он подвергся внезапному нападению!
Он был разбит наголову!
— Тётушка Эйлин, это… ну… мы не спешим… договорились дождаться, пока я стану легендой…
— Не спешим, говоришь? — старушка строго сверкнула глазами. — Ты не спешишь, а девушка, может, спешит! — Она наклонилась к Сайриле и с доброй улыбкой добавила: — Мужчины все такие, если их не подгонять, будут тянуть бесконечно! Такая хорошая девочка, а он всё медлит, медлит… Не обижайся, милая, я ему скажу!
Сайрила лишь тихо вздохнула.
Если честно, как сереброволосая драконица, она иначе ощущала время.
По меркам её расы она только-только достигла возраста взрослой драконы, и говорить о браке или детях было ещё слишком рано.
Жениться… свадьба — это весело, интересно, можно получить множество подарков.
Но дети?
Нет, уж это — потом!
Потом, потом, и ещё раз потом!
Даже мать шептала ей на прощание:
— Оттягивай, сколько сможешь, до тех пор, пока не станешь легендой. Рождение детей — дело хлопотное, особенно для самки: почти вся энергия идёт от неё. Грэйт ведь помогал многим легендарным драконам обзавестись потомством, так что у вас с этим проблем не будет. А ты пока молодая, полна сил — стремись к легенде! Только став легендой, можно жить по-настоящему долго…
А ведь потом ещё и детей растить…
Она, Сайрила, сама ведь ещё маленькая принцесса!
Нет уж, нянчить детей она не собиралась.
Пусть Грэйт сначала обзаведётся учениками — тремя, четырьмя, а лучше пятью-шестью, — тогда можно будет подумать.
Или, может, позвать старших брата и сестру? Хотя и они не женаты, детей у них нет, и опыта никакого…
Мысли в голове Сайрилы скакали, как искры, одна за другой, но на лице по-прежнему играла мягкая, чуть кокетливая улыбка.
Эта женщина — та, что видела, как Грэйт рос, та, что заботилась о нём в детстве, та, кого он почитал почти как мать.
Они пробудут здесь недолго — пусть старушка порадуется.
— Тётушка Эйлин, — Сайрила повторила обращение Грэйта, — я правда не спешу. По меркам нашего рода я только вступила во взрослую пору, и до брака или детей ещё далеко. Мне нужно стать легендой — тогда мы с Грэйтом сможем быть вместе долго-долго…
— Долго-долго… — эхом повторила Эйлин.
Она помнила, как Грэйт говорил, что девушка не человек, а сереброволосая драконица, но услышать, что «десятки лет прошли, а она только достигла зрелости», всё равно было трудно осознать.
Старушка глубоко вдохнула, посмотрела на Грэйта, потом на улыбающуюся Сайрилу, и, собравшись, тоже улыбнулась:
— Долго жить — это хорошо. Тогда можно всегда быть рядом… Маленький Грэйт в детстве натерпелся, без родных рос. Ты, девочка, будь рядом с ним, не оставляй его одного…
Её взгляд потускнел, словно она уже видела, как они с мужем уходят из жизни, как родные Грэйта один за другим стареют, и лишь Сайрила остаётся рядом.
Говорят, достигнув легенды, можно жить вечно.
Но если в этой вечности не будет близких — как же это одиноко…
Грэйт изо всех сил улыбался, стараясь её успокоить, шутил, ласково говорил.
Лишь когда уложил стариков спать и вместе с Сайрилой вышел из дома, он обернулся к тёмным окнам и тяжело, очень долго выдохнул.
«Разве ты не видишь, как в зеркале скорбит седина? Утром — чёрные пряди, к вечеру — снег.»
— Сайрила, знаешь, — тихо произнёс он, — на миг мне захотелось заняться одним исследованием… как сделать так, чтобы и обычный человек мог обрести бессмертие. Или хотя бы понять его тайну.
— Так исследуй! — Сайрила поддержала его без колебаний. — Грэйт ведь всегда добивается своего. У тебя получится!
— Нет, — он покачал головой. — Это нельзя. Для обычных людей бессмертие — не благо. И для мира тоже.
В глазах Грэйта стояла печаль, будто он уже видел, как старики уходят, а он остаётся один.
Но, несмотря на боль, он твёрдо произнёс:
— Нужно искать другое направление. Эх… ни капли вдохновения.
И ночь вокруг будто вздохнула вместе с ним.
