— У‑у‑уа‑а‑а! — оглушительный вопль разорвал тишину зала.
Грэйт выронил перо «Бесконечных чернил», мгновенно переместился в угол и, сделав ещё несколько поспешных шагов, подхватил из ковра крошечную девочку.
— Дитя, что случилось? Где болит? Дай папе посмотреть… Может, намокла пелёнка? Или животик заболел? А может, ты проголодалась?
Он ловко проверил всё по порядку — ни следа неприятностей. Но малышка всё равно рыдала в его руках, сладко пахнущее тельце извивалось и било кулачками и пяточками так, что любого рыцаря отбросило бы с кровью.
— Хм… не похоже, что голодна… Так в чём же дело, а? Скажи папе, что тебя мучит?
Девочка уставилась на отца, у которого от беспокойства чуть ли не дым валил из головы, и начала вертеться, но так и не произнесла ни звука. Покрутилась ещё немного, плач постепенно утих, зато она изо всех сил напряглась, покраснела до уха, издавая странные звуки:
— М‑м… а‑а… у‑у‑м…
Грэйт вздохнул с облегчением: всё ясно — его маленькая повелительница опять пытается принять драконью форму, да вот не справляется.
Он терпеливо сидел рядом, не выпуская дочь из рук, шептал ей успокаивающие слова, пока та не просияла глазами. Серебристое сияние вспыхнуло на её теле — и с глухим «бум» вместо годовалой крохи, чья макушка едва доставала ему до пояса, в объятиях оказалась двенадцатифутовая серебряная дракониха‑птенец, весом более ста килограммов.
Грэйт, ставший легендарным целителем и закалённый силой природы и стихий, удержал её без труда. Без этой закалки он бы и первых её ударов не вынес.
Да, время летит: Грэйт и Сайрила давно уже не молодожёны, а отец и мать.
Когда Сайрила забеременела, Грэйт перерыл все своды и летописи, пытаясь понять, каким родится их дитя — человеком или драконом. Ответ был всюду один: никто не знает. Всё зависит от того, кто из родителей дракон, чья сила превосходит, какую энергию они вложат в младенца, и, главное, от воли матери и той неуловимой искорки, что решает судьбу. Так что ребёнок мог родиться и человеком, и драконом — предсказать невозможно.
Грэйт, много лет служивший легендарным целителем и знавший всё о помощи при рождении и для людей, и для драконов, вынужден был смириться с истиной: пока речь о других, это «вероятность»; когда о себе — это уже сто процентов.
Так будущие родители ждали в тревоге. Сайрила носила дитя десять, двадцать, тридцать месяцев — гораздо дольше, чем любая дракониха, — и наконец родила… яйцо.
Хорошая новость — яйцо не причиняет матери боли. Плохая — его ещё надо высидеть.
Хорошая — одно яйцо значит один ребёнок, без суеты.
Плохая — каким он будет, умным или глупым, тихим или буйным, — узнают только однажды, и второго шанса не будет.
Яйцо лежало в специально возведённом ледяном гнезде три года, пока наконец не пошло трещинами. Из скорлупы выползла розовощекая, словно из нефрита вырезанная девочка, которая во всю мощь лёгких заплакала.
Хорошая новость — она человеческого вида, и Грэйт знал, как с ней обращаться. Если бы вылупился дракончик, он бы растерялся.
Плохая — по договорённости ещё до рождения, если ребёнок человек, воспитанием занимается Грэйт; если дракон — Сайрила.
Хорошая новость — малышка родилась уже восьми‑девятимесячной: сидела, ползала, цеплялась за подол отцовской мантии и даже пыталась говорить.
Плохая — говорила невнятно, ходить не умела, зато ползала так быстро, что стоило отвернуться — и уже не знаешь, где она.
Пелёнки, уход, все родительские трудности — ничего не избавило его от этого.
Хорошая новость — девочка была необычайно здоровой: ни болезней, ни приступов, ни детских недугов.
Плохая — она умела самопроизвольно обращаться в дракона: «бум» — и вот уже серебряный птенец; «бум» — и снова ребёнок. Если превращение застревало, она начинала нервничать и плакать. А как только плакала — Грэйт бросал всё и мчался утешать.
По уставу Магического совета, основанному на горьком опыте, детей до шести лет нельзя оставлять на попечение одних тварей или чародейских механизмов. Ни та́рлингов, ни невидимых слуг, ни големов, ни скелетов, ни магических зверей — никого, кроме разумных людей. Иначе ребёнок вырастет туповатым, чуждым и замкнутым.
Так что, если маг или архимаг вдруг завёл младенца — родного или найденного — и собирается растить его в башне, пусть уж возьмёт старшего ученика или нанимает опытного слугу. Хоть кого‑то живого!
Да, суккубы формально считаются разумными гуманоидами и могут нянчить детей, но кто в здравом уме доверит им младенца? Не страшно ли, что воспитают его по‑своему?
Ведь все эти маги мечтают вырастить из детей великих архимагов. А раз мечтают — пусть воспитывают как следует. Даже найденного младенца нужно растить с любовью, а уж собственную дочь — и подавно.
Грэйт без колебаний принял на себя всю заботу. Когда девочка обращалась в дракона, он собирал разорванные одежды, сам принимал драконью форму и обвивал её шеей и хвостом, создавая безопасный круг, в котором она могла играть.
С рождением дочери он стал превращаться в дракона чаще, чем за весь предыдущий месяц вместе взятый.
