В ту ночь я вернулась в отель около полуночи, но заснула лишь спустя два часа. Пять минут ушло на то, чтобы завершить одну… «сделку», десять — на то, чтобы умыться, и целых два часа я корчилась от мысли, какой же дурой я выглядела, когда сказала «согласна».
Господи, это ведь даже не было предложением, почему я вообще сказала «согласна»?
Я вздохнула. Эта сладкая, неловкая мука совершенно не давала уснуть, так что когда дядя разбудил меня на завтрак около восьми, я зевала без остановки, выслушивая его подозрительные вопросы.
— Во сколько ты легла? Выглядишь ужасно уставшей.
— Давно не была на банкетах… устала, наверное, — пробормотала я и виновато уткнулась носом в чашку с вонтонами.
Сам дядя выглядел не лучше: под глазами висели два внушительных синяка. Он сделал глоток крепкого чая и спросил:
— Ты пойдёшь сегодня обедать к семье Шэн?
Мы с Линь Юйсэнем уже обсудили это вчера и решили, что мне лучше не идти. Он по-быстрому поест и увезёт меня гулять. Я честно ответила:
— Линь Юйсэнь сказал, что он ещё официально не навещал маму с папой, поэтому неправильно будет, если я пойду туда первой. Он придумает предлог и «освободит» меня.
На лице дяди заметно отразилось облегчение.
— Голова у него на плечах есть. Но сегодня утром твоей маме позвонил сам старик Шэн. Раз уж ты в Шанхае, он как старший пригласил тебя на простой домашний обед. Формальность соблюдена.
— А? Значит, идти всё-таки надо?
— Всего лишь обычный обед, не более. — Дядя выделил голосом: — Сам старик Шэн позвонил — отказаться нельзя.
— Вот видите! Даже вы не смогли отказать по телефону. А как же я могла отказаться вчера на банкете? И вы ещё меня винили.
— Ах, так теперь ты права, да? — раздражённо огрызнулся дядя.
— …Нет, не права.
Я тихо уткнулась в еду и украдкой взглянула на телефон. От мамы — ни слова. Видимо, сама она была не в восторге, поэтому и поручила дяде передать новость.
Дядя тяжело вздохнул:
— Дочери — одно беспокойство. Будь осторожна, когда пойдёшь к Шэнам. Я раньше слышал кое-что об их делах, но вчера, после банкета, не сидел сложа руки и покопался. Всё куда сложнее, чем я думал.
Я подняла взгляд, держа во рту вонтон — «?».
— Отец Линь Юйсэнья умер более двадцати лет назад. Ты знала?
Я кивнула.
— Он говорил. Сказал, что его отец скончался от болезни за границей, когда он был маленьким.
— Не всё так просто. — Дядя сделал ещё глоток чая. — Его отец был из простой семьи, но окончил престижный университет, обладал исключительным умом и деловой хваткой. За год в корпорации «Шэнъюань» его несколько раз повышали. Говорят по-разному: то ли он знал старшую дочь Шэнов ещё до работы в компании, то ли они начали встречаться позже. Но при таком таланте, даже выходец из обычной семьи не вызывал возражений у Шэн Сяньмина, их отношения и брак прошли гладко. После свадьбы ему доверили ещё больше. Но, думаю, сам Шэн Сяньмин не ожидал, насколько далеко взлетит по-настоящему способный человек, если дать ему ресурсы. В те годы семья Шэнов крепко стояла на ногах, но внутри группы собственных сыновей полностью затмевал муж дочери. Ходили слухи, что бизнес перепишут на него. В итоге его отправили за границу «расширять рынок», и он там задержался на годы. Позже в той стране случился переворот, он получил ранение, не получил вовремя лечения и умер. Его жена с тех пор живёт за границей, даже не вернулась, когда старик Шэн заболел.
Дядя продолжил:
— В старых семейных корпорациях передать управление не члену семьи — не редкость. Но Шэн Сяньмин упрям: для него род важнее бизнеса. В семье Шэнов как ни старайся, а «постороннему» путь наверх всё равно перекроют. И ты сама вчера видела, как обстоят дела с тем юношей.
Он сделал паузу и ткнул в меня пальцем:
— Тебе нужно ясно понимать обстановку.
Я замерла, в голове вспыхнули образы Линь Юйсэнья — его смех, ум, лёгкость… Я-то думала, даже если его отец умер рано, сам он наверняка вырос в спокойной, тёплой семье. Не представляла, что за его мягкой, светлой улыбкой может скрываться такое прошлое.
Я вытерла руки салфеткой и кивнула:
— Теперь понимаю.
Дядя удивился:
— Правда? И что же ты понимаешь? Что собираешься делать, когда придёшь в дом Шэнов?
Я выпрямилась и почти продекламировала:
— Я — единственная дочь Цзян Юнь и Не Чэнъюаня из Уси, единственная племянница Цзян Пина из Нанкина. Сам старик Шэн, проезжая через Уси, заходит к моей крестной на чай. Если они думают, что смогут притеснять моего парня, пусть даже не мечтают!
Высокомерие молодой наследницы, похоже, даже впечатлило генерального директора Цзяна. Я решила оказать Линь Юйсэню высшую честь — лично поехать за ним домой!
Но стоило дяде уйти, как я, вся такая решительная, выходила уже из отеля и тут мне позвонила тётя Хуан.
