Цзинь Чао привёз Цзян Му к автосервису, и почти одновременно к обочине плавно притормозила машина Вань Цин. У ворот уже метался Сань Лай, заметив их, он поспешно выкрикнул:
— Скорей иди, сам посмотри!
Цзинь Чао распахнул дверь, прошёл через ремонтный бокс, отпер замок, и в тот миг, когда створка заднего двора с глухим скрипом поддалась, он застыл на месте. Двор был разгромлен: коробки валялись повсюду, товар разбит, покорёженные детали валялись в грязи. В углу, где стояла накрытая брезентом машина, ткань была разодрана, а чёрный GTR изуродован до неузнаваемости, словно после аварии.
О происхождении груза Цзинь Чао никому не говорил, даже Сань Лаю. Он не хотел втягивать друга в это дело. Лишь Железный Скряга знал, откуда взялись эти запчасти. Последние дни они дежурили в мастерской, дожидаясь отправки, но час назад Железный Скряга получил звонок и срочно уехал. Сань Лай, вернувшись с улицы, услышал, как Молния лает непривычно тревожно, и, насторожившись, позвонил Цзинь Чао.
Вань Цин в тот вечер как раз собиралась навестить Цзян Му. Её заметил Чжан Фань, позвонил Цзинь Чао и вскоре после этого, едва она отлучилась, товар оказался уничтожен. Слишком много совпадений, чтобы верить в случайность.
Цзинь Чао медленно обвёл взглядом разгромленный двор, затем повернулся к Вань Цин и холодно произнёс:
— Убирайся.
Она вздрогнула под его мрачным, почти звериным взглядом.
— Я… я правда ничего не знаю, — прошептала она.
— Сказал, вон! — рявкнул он, и голос его сорвался на хрип.
С глазами, налитыми слезами, Вань Цин поспешно вышла. Цзян Му стояла в тени, не смея приблизиться. Она не знала, сколько он потеряет из-за этой партии и чем всё обернётся, но понимала: если товар действительно контрабандный, обращаться в полицию нельзя. А значит, выхода нет.
На лбу Цзинь Чао проступили жилки, глаза потемнели, и от него исходила такая ярость, что воздух будто дрожал. Цзян Му никогда не видела его в таком состоянии. Обычно он встречал любые беды спокойно, сдержанно, словно ничто не могло поколебать его равновесия. Теперь же перед ней стоял человек, готовый разнести весь мир.
— Сань Лай, — глухо сказал он, не отводя взгляда от разбитой машины, — отвези Му-Му домой.
Сань Лай стоял у противоположной стены, молча кивнул и пошёл к выходу.
Цзинь Чао перевёл взгляд на Цзян Му. Она прижала руки к груди, глаза блестели от страха. Он глубоко вдохнул, подошёл ближе и, остановившись перед ней, бросил короткий взгляд вслед уходящему Сань Лаю. Когда тот вышел, Цзинь Чао опустил глаза и тихо спросил:
— Испугалась?
Она кивнула. Всё, что произошло — разгром, разговоры о контрабанде, его гнев, — потрясло её до глубины души.
Цзинь Чао нахмурился, положил ладони ей на плечи и наклонился, чтобы смотреть прямо в глаза:
— Помнишь, как в детстве ты провалила экзамен и боялась показать маме дневник? Я тогда подделал подпись, а потом нас вызвали к классной. Ты плакала, будто небо рухнуло. Я сказал, что всё улажу. Помнишь?
Цзян Му смотрела на него, губы дрожали, в глазах стояли слёзы.
— Веришь мне? — спросил он, сжимая её плечи чуть крепче.
Сколько себя помнила, все её беды решал он. Это доверие стало частью её самой, чем-то врождённым. Для неё Цзинь Чао был почти божеством, тем, кто всегда защитит. Поэтому она не могла поверить, что он способен сознательно пойти на преступление.
Но теперь перед ней стояла не детская шалость, а риск, который мог стоить ему всей жизни. Её тело мелко дрожало, глаза наполнились ужасом.
Цзинь Чао смотрел прямо в неё, и в его взгляде будто вспыхнул луч света, проникающий в самую глубину её сердца.
— Если веришь мне, — сказал он тихо, но твёрдо, — возвращайся домой и готовься к экзаменам. Делай то, что должна.
Он выпрямился, мягко потрепал её по волосам:
— Послушайся. Иди с Сань Лаем.
Он поднял её рюкзак, аккуратно надел на плечи. Сань Лай уже ждал у дороги, мотор урчал в темноте. Цзян Му шагнула в ночь. С каждым шагом сердце будто рвалось на части. У дверей она остановилась и оглянулась.
Цзинь Чао всё ещё стоял там, неподвижный, и, заметив её взгляд, едва заметно улыбнулся. Она не смогла ответить улыбкой, только посмотрела на него в последний раз и пошла к машине.
До экзаменов оставалась неделя. Вечерние занятия отменили, учитель Ма напомнил: отдых — тоже часть подготовки, нужно выспаться, чтобы встретить испытание в лучшей форме.
Для Цзян Му эти последние дни стали первым передышкой за четыре года. Она чувствовала себя готовой. С той ночи, когда Сань Лай отвёз её домой, она больше не появлялась в автосервисе.
За два дня до экзамена, воспользовавшись свободным временем, она решила заглянуть туда увидеть ребят и Молнию. По пути девушка зашла в привычную чайную лавку. Она помнила, что Железный Скряга любит полусладкий чай без сливок, Сань Лай — с сыром и полным сахаром, Сяо Ян не переносит жемчуг, а Цзинь Чао пьёт только улун.
Отстояв длинную очередь, она взяла всем напитки и направилась к мастерской. На мосту мимо неё проехало такси и остановилось у подножия. Из машины вышел мужчина средних лет с двумя пакетами фруктов. Он заплатил водителю и пошёл в сторону старого жилого квартала.
Цзян Му машинально проводила его взглядом. Лицо показалось знакомым. Мужчина обернулся, здороваясь с кем-то, и тогда она вспомнила, что видела его прошлой зимой в «Фэйчи». Тогда в мастерской никого не было — Железный Скряга отлучился, Сяо Ян ушёл в туалет, и она случайно услышала, как Цзинь Чао говорил с этим человеком. Он сказал ему, чтобы тот «поменьше туда ездил». Лицо у него тогда было непривычно серьёзным.
А потом, уже после Нового года, на рынке, когда она упомянула этого человека, Цзинь Чао ответил, что не помнит его вовсе. Но ведь у него отличная память, и он точно с ним разговаривал. Почему же притворился, будто впервые слышит?
Мысли путались, и прежде чем она осознала, ноги сами понесли её следом.
Район Сиваао представлял собой старые дома, когда-то ведомственные общежития. Узкие проходы, лавки с овощами, старики на скамейках — всё дышало прошлым. Мужчина остановился у прилавка, спросил цену на помидоры. Цзян Му притворилась, что рассматривает прайс у парикмахерской напротив. Он купил пакет и пошёл дальше, она — за ним.
Вскоре людей стало меньше. Она достала телефон, делая вид, что пишет сообщение, и следила за ним краем глаза. В глубине двора старушки болтали на низких табуретках, дети катались на самокатах с мигающими огнями. Мужчина вдруг исчез.
Цзян Му ускорила шаг и обошла несколько домов. Пусто. Только велосипеды и электроскутеры на бетонной площадке. Она уже собиралась повернуть обратно, когда из-за дерева внезапно вышел тот самый человек.
Сердце у неё ухнуло. Он шёл прямо к ней, не отводя взгляда, и, остановившись, спросил:
— Девочка, ты меня ищешь?
— Н-нет, — выдавила она.
— Тогда зачем следишь? — прищурился он.
Цзян Му заметила боковым зрением старушек неподалёку, выпрямилась и спокойно ответила:
— Заблудилась. Подругу ищу.
Он смерил её долгим взглядом. В этот момент из глубины двора раздался оклик:
— Цзян Наньшань!
Цзян Му обернулась. Это был дед Хай, сосед. Она поспешно помахала ему рукой. Мужчина кивнул и ушёл.
Когда он скрылся, она подошла к старику.
— Что ты тут делаешь? — улыбнулся он, держа чашку чая за спиной.
— Да вот, человека искала, — неловко ответила она.
Они вместе вышли из двора, и вдруг дед Хай спросил:
— Так ты знакома с сыном Лу?
— С кем?
— Ну, с тем, с кем только что разговаривала.
Цзян Му насторожилась:
— Не совсем. А он кто?
— Малый Лу? Вроде в таможне служит, — сказал старик.
— В таможне? — переспросила она.
— Ага, кажется, в отделе по борьбе с контрабандой.
Это было первое, что она услышала о таком ведомстве, управление по борьбе с контрабандой. Уже выйдя из двора, она достала телефон и поискала информацию. Экран высветил: «Управление по борьбе с контрабандой — подразделение Главного таможенного управления, ведающее расследованием и пресечением контрабанды».
В голове у неё будто взорвалась граната. Человек из управления по борьбе с контрабандой бывал в «Фэйчи», Цзинь Чао просил его не появляться, а вскоре после этого начал возить контрабандные детали. Всё складывалось в страшную, почти очевидную картину.
Она вспомнила их разговор:
— Раз ты можешь учиться сам, почему не получишь диплом?
— У каждого времени свои задачи. Твоя сейчас — экзамен. У меня другое, поважнее.
— Это из-за денег? Компенсация?
— Не в деньгах дело.
По спине Цзян Му пробежал холод. Всё тело покрылось мурашками. Истина, которую она боялась даже представить, вдруг стала явью.
Она всегда жалела, что Цзинь Чао бросил учёбу, считала, что он тратит себя на тяжёлую работу в тесной мастерской. Но она никогда не разочаровывалась в нём. Даже когда Цзян Му узнала, что он участвует в подпольных гонках, верила, что это временно. Теперь, поняв, что он втянут в преступное дело, она ощутила, как рушится всё, во что верила.
И всё же, когда правда предстала перед ней во всей своей неумолимой ясности, в груди вспыхнуло не только отчаяние, но и странный, горячий свет, страх и решимость, сплетённые воедино.
Она почти бежала к автосервису. Но Цзинь Чао там не было. Железный Скряга и Сяо Ян собирались уходить.
— Не жди, — сказал Сяо Ян. — Шеф неизвестно когда вернётся.
Он действительно вернулся поздно. Ночь уже легла на город, когда он поднял ржавую решётку ворот. В комнате отдыха горела тусклая лампа. Цзян Му сидела за столом, неподвижная, и, когда он вошёл, подняла голову. В её глазах горел ясный, твёрдый свет.
