Глаза Мо Сыгуя вспыхнули, словно сквозь тучи прорезался луч солнца.
— Тогда поспеши.
— Хорошо. — Ань Цзю не разбиралась в гу, но никогда прежде не видела у Мо Сыгуя такого выражения лица. Понимая, что дело серьёзное, она наскоро поела, собрала вещи и сразу отправилась в путь.
— Я пойду с тобой, — Мэй Яньжань догнала её до переправы.
Ань Цзю стояла на лодке, в чёрном облегающем наряде, подчёркивающем её хрупкость. Черты её лица были те же, что у Мэй Яньжань, но её холодный, сосредоточенный взгляд резал сердце.
Мэй Яньжань не знала, что чувствовать. Перед ней стояла женщина, занявшая тело её дочери. По словам Мэй Цзю, когда-то они жили в нём вместе, даже спасали друг друга. Но Мэй Яньжань слишком хорошо знала характер дочери. Ту могли бы и продать в рабство, и Мэй Цзю ещё благодарила бы обманщика.
И всё же, глядя на знакомое лицо, Мэй Яньжань не могла возненавидеть.
— Не нужно, — сказала Ань Цзю, отвязывая канат. — Мне проще одной.
Она оттолкнулась веслом от столба, и лодка мгновенно скользнула прочь.
Мэй Яньжань смотрела, как одинокое судно тает в тумане над озером. Повернувшись, она почувствовала, как в груди поднимается холодная пустота.
— Она дитя ночи, — раздался за спиной голос. — Если решит скрыться, на всём свете мало кто сумеет её найти.
Мэй Яньжань обернулась. Из бамбуковой рощи вышел человек в белом, лёгком, как облако, одеянии. Среди зелени он казался отражением лунного света. В его глазах, похожих на тёплые персиковые лепестки, мелькнула улыбка, но в ту же секунду исчезла вся земная прелесть.
— Тётушка, — произнёс Мо Сыгуй.
— Сыгуй, ты ведь давно заметил, что с А-Цзю что-то не так? — Мэй Яньжань вспомнила прошлое и горько усмехнулась. — Какая же я была слепая мать.
— Да, — ответил он спокойно. — Но правда оказалась иной, чем я думал. Разве это не лучший исход? А-Цзю не создана для тьмы, и небо подарило ей другую судьбу.
— Но я всё же тревожусь… — прошептала Мэй Яньжань.
— Она умна. Пройдя через смерть, человек взрослеет. Если вы, тётушка, снова станете её опекать, она навсегда останется той, кто живёт под чужим крылом. — Мо Сыгуй посмотрел ей прямо в глаза. — Теперь она уже не ваша дочь. Так решила судьба.
Мэй Яньжань опустила взгляд и вздохнула:
— Да, ты прав.
Но тревога не отпускала. Положение Мэй Цзю теперь даже хуже, чем в Мэйхуали. Она — посланница Императора, а род Хуа не станет принимать её как обычную невестку. Они будут остерегаться, а, может, и погубят её. Если Хуа падут, а Мэй Цзю выживет, её всё равно вернут в Войско Повелителей Журавлей.
— Когда я увидел её, — тихо сказал Мо Сыгуй, — почувствовал, что она стала сдержанной, зрелой, в ней есть достоинство хозяйки большого дома.
Мэй Яньжань улыбнулась.
— Каждый должен хоть раз прожить жизнь ради себя.
Небо затянуло свинцовыми тучами, озеро и воздух слились в одно серое полотно. Влажный, душный ветер предвещал скорый ливень.
Не успела Ань Цзю отойти далеко от Мэйхуали, как с неба посыпались первые капли. В одном из придорожных селений она купила плащ из соломы и раскрыла зонт, чтобы укрыть лицо и одежду, затем направилась прямо к городу.
Многие шли тем же путём — в плащах и с зонтами, — и потому она не выделялась из толпы.
Вдруг небо рассекла молния, извиваясь, как змея, и на миг ослепительно осветила землю. За ней прогремел гром, тяжёлый, как удар барабана.
Люди поспешно разбежались, улицы опустели. Был ещё день, но тьма сгущалась, и лишь редкие вспышки молний озаряли небо.
Ань Цзю добежала до дворца, сложила зонт, приглушила дыхание и, оттолкнувшись, легко перемахнула через угол высокой стены.
