— Полагаю, ты когда-то уважал своего приёмного отца, — произнесла Ань Цзю, не веря, что столь холодный человек способен на внутренние терзания.
Лицо Вэй Юйчжи не дрогнуло.
— Говори. Где сердечная кровь Призрака?
Ань Цзю ответила с серьёзностью, будто сообщала не тайну, а истину, давно известную небесам:
— Его зовут Гу Цзинхун.
— Цзинхун… Как бы ни был прекрасен этот миг, — Вэй Юйчжи тихо усмехнулся, — всё же лишь отражение на воде. Знаешь ли, один даос когда-то гадал ему по гексаграммам и сказал, что у него судьба заключённого дракона, три великие беды предначертаны, и если сумеет пройти их, вознесётся прямо к девятому небу. Увы, в конце концов он так и погиб в оковах.
Он чуть помолчал и, словно возвращаясь к делам, произнёс:
— Мы отвлеклись. Четырнадцатая госпожа, теперь твоя очередь говорить.
Голос его звучал спокойно, будто он беседовал со старым другом, а не допрашивал пленницу.
Ань Цзю не позволила себе расслабиться. Сердечная кровь Призрака была превращена Мо Сыгуем в пилюли; прежде они все хранились у неё, но после происшествия в лагере Хэбэя она передала флакон Мо Сыгую, оставив себе лишь десяток, и те давно израсходовала.
— У Мо Сыгуя, верно? — Вэй Юйчжи постукивал длинными тонкими пальцами по столу, улыбаясь с ленивым спокойствием.
Ань Цзю невольно отметила про себя, он поразительно проницателен. Её учили скрывать малейшие движения души, и всё же он сумел уловить правду из её молчания.
— Не пытайся лгать, — сказал Вэй Юйчжи, наливая себе ещё чаю. — Бесполезно.
Он выпил, закрыл глаза и будто задремал.
— Ты хочешь использовать кровь сам или служишь кому-то? — не дала ему передышки Ань Цзю.
Вэй Юйчжи тихо кашлянул и перевёл взгляд сквозь дождевую пелену за окном.
— Видишь то дерево вдали? Оно похоже на меня.
Дерево стояло в тумане, словно готовое раствориться в воздухе, но если подойти ближе, можно было заметить, что оно прочно вросло в землю.
Ань Цзю не стала ломать голову над его притчами. Она посмотрела туда же. Вечернее небо затягивалось туманом, и деревья, полускрытые дымкой, напоминали живую картину тушью. Красиво, но холодно. Всё зависело от того, с каким сердцем смотришь.
Вэй Юйчжи, казалось, не спешил получить кровь Гу Цзинхуна. Он велел принести поднос с серебряными иглами и поставил его на стол.
— Я знаю, ты сражаешься, опираясь на силу духа. Случайно ли, но я тоже в этом искусен. Девять игл, и ты станешь обычным человеком.
Он взял одну тонкую иглу, глядя на неё с сожалением.
Ань Цзю холодно произнесла:
— Если бы я хоть немного дорожила собой, мои меридианы не были бы разрушены.
Она не ценила собственное тело, и тем более не держалась за духовную силу. Для неё важно было одно — даже если останется лишь рот, он должен суметь вцепиться в горло врагу. Но сейчас цель её ещё не достигнута, времени оставалось мало, и она не могла отказаться ни от одной возможности к побегу.
Руки её были связаны, но она знала, как освободиться от любых пут. Проблема была в другом: вокруг стояли мастера боевых искусств, и взять заложника было почти невозможно.
Вэй Юйчжи медленно вонзил иглу в точку на её плече. На коже осталась лишь крошечная красная точка. Когда он сосредоточенно готовился ввести вторую, Ань Цзю тихо сказала:
— Я отдам тебе всё, но только лично.
Рука Вэй Юйчжи замерла. Он внимательно посмотрел на неё, потом опустил голову и продолжил.
— Ты, похоже, плохо меня знаешь.
Поняв, что разговор зашёл в тупик, Ань Цзю решила действовать. Молнией мелькнула мысль, и она схватила сложенный зонт.
Воздух прорезала волна убийственного холода. Люди вокруг обернулись и увидели, как в павильоне блеснула сталь. Пока они поднимали мечи, тонкое лезвие уже пронзило грудь Вэй Юйчжи.
— Все назад! — крикнула Ань Цзю. — Иначе убью!
Мечи, готовые коснуться её шеи, остановились в трёх дюймах.
— Отступить, — прохрипел Вэй Юйчжи. Лицо его побелело, кровь пропитала одежду на груди. Ещё полдюйма, и сердце было бы пронзено.
