Ань Цзю поняла, к чему он клонит.
— Псы грызутся между собой?
— Ты всё такая же умная, — усмехнулся Чу Динцзян, — и слова подбираешь метко, остро.
Он уже не удивлялся её манере говорить, но теперь в голосе его звучала искренняя похвала.
Ань Цзю чуть приподняла бровь, не выражая ни согласия, ни возражения.
— Откуда ты знаешь, как я захватила Вэй Юйчжи?
— Его раны я видел ясно, — ответил Чу Динцзян и, обняв её, добавил: — Я заезжал в Мэйхуали, услышал, что ты вошла во дворец, и отправился туда. Потом понял, что ты, возможно, пропала, велел людям следить. Так что, едва ты вошла в город, я сразу тебя увидел.
Он всегда был уверен в собственных суждениях. Пока он не видел Ань Цзю, не ощущал ни тревоги, ни тоски, но теперь, когда она стояла перед ним, когда он держал её в объятиях, сердце его, наконец, обрело покой.
— Пора возвращаться, — сказал Чу Динцзян, отпуская её.
Иногда он мог позволить себе нежность, но в такие минуты слова застревали в горле. Он лишь поднял плащ, укрыл её плечи и, схватив за руку, повёл сквозь дождь.
Ань Цзю подняла взгляд и заметила, как на его подбородке пробилась короткая щетина.
Она не отводила глаз на время, достаточное, чтобы выпить чашку чая. Чу Динцзян немного сбавил шаг, опустил ресницы и спросил:
— Что хочешь сказать?
— Чу Динцзян, — спокойно произнесла она, — давай переспим.
Он споткнулся и едва не оступился.
— Ты… в каком смысле это сказала?
Ань Цзю невозмутимо кивнула.
Чу Динцзян тяжело вздохнул. Он никак не ожидал, что разговор повернёт так резко. Слова её прозвучали слишком прямо, слишком внезапно. В такие минуты, если не откликнуться, будто не мужчина, а если откликнуться без раздумий — словно вовсе не человек. Он ломал голову: «Что у неё на уме?»
Ань Цзю, видя, что он молчит, спросила:
— Я слишком поспешила?
— Для меня — нет, — ответил он.
Она не стала больше говорить, лишь пристально смотрела ему в глаза, ожидая ответа, без тени смущения или притворной застенчивости.
Чу Динцзян кашлянул. В душе он уже тысячу раз согласился, но как сказать это так, чтобы не прозвучало грубо, чтобы всё вышло достойно и без неловкости?
Он перебирал в уме возможные слова, пока не нашёл подходящие, но, подняв взгляд, увидел, как Ань Цзю, прищурившись, смотрит в небо и кончиком сапога чертит по земле.
Она размышляла. Может, он медлит потому, что не находит в ней женского обаяния? Она вспомнила, как видела когда-то западных женщин, что, заигрывая, крутили округлыми бёдрами, стреляли глазами, облизывали губы.
«Может, и мне так попробовать?» — подумала она.
Но, сколько она ни готовилась, всё казалось неестественным.
Заметив, что он смотрит, Ань Цзю махнула рукой:
— Ладно, оставим до другого раза.
