На обратном пути Цэнь Цзинь больше не говорила с Ли У. Она молча, сосредоточенно вела машину.
Шоссе тянулось без конца, впереди клубилась мгла, и фары выхватывали лишь узкий круг света.
Ли У сидел тихо, не шевелясь, не глядя по сторонам, словно каменное изваяние. Лишь когда они въехали в пределы Иши, ослепительный блеск города заставил юношу невольно повернуть голову.
Здесь всё было не так, как в его родных горах: громады домов, переплетённые эстакады, огни, будто текучие, словно светящаяся жидкость, просачивались в каждую щель города. Потоки машин напоминали стаи рыб, скользящих меж волн, живых и неустанных.
Ли У не отрывал взгляда от окна, и горло у него постепенно сжалось.
Вдруг он заметил в стекле своё крошечное, незначительное отражение, как сухопутное насекомое, случайно попавшее в бутылку, брошенную в море. Он словно задохнулся в этой чужой глубине, где не было ни опоры, ни принадлежности.
Он поспешно отвёл глаза, сердце забилось так, что отдавало в висках. Сжав ладони, он не знал, куда деть себя.
К счастью, женщина рядом заговорила:
— Ещё полчаса и будем на месте.
Он ответил мгновенно, будто ухватился за спасительную нить:
— Угу.
Цэнь Цзинь взглянула на него, заметила его рассеянные глаза:
— Устал сидеть?
Ли У покачал головой. Понимая, что она за рулём и не видит его, добавил:
— Нет.
— Тогда сначала заедем ко мне, ладно?
— Хорошо.
— Квартира не слишком большая, но две комнаты есть. Пока поживёшь в гостевой.
— Угу.
Так, обмениваясь короткими фразами, они не заметили, как дорога растянулась и время утекло.
Жилой комплекс, где жила Цэнь Цзинь, утопал в зелени, напоминая огромный сад‑оранжерею. В отличие от дикого размаха горных лесов, здесь каждая ветвь, каждый камень были частью продуманного замысла. Меж деревьев белели дома европейского стиля, похожие на миниатюрные замки из сказок.
Квартира Цэнь Цзинь находилась на третьем этаже одного из этих «замков». Это был подарок родителей к её двадцатилетию. Место и отделку она выбрала сама.
Когда в студенческие годы ей становилось неуютно в общежитии, она возвращалась сюда. Позже, уже в браке с У Фу, после каждой ссоры именно здесь находила покой.
Цэнь Цзинь была единственным ребёнком в семье и всегда считала эту квартиру своей личной башней из слоновой кости, убежищем, куда не ступала нога постороннего. Кроме мужа и близкой подруги, сюда не приходил никто; даже родители бывали считанные разы.
Появление Ли У стало исключением.
Поэтому мужских тапочек в доме не оказалось. Цэнь Цзинь просто протянула ему пару, что когда‑то носил У Фу.
Ли У взял их, растерянно опустив глаза.
Цэнь Цзинь же была слишком утомлена, чтобы искать слова, которые помогли бы ему освоиться. Она лишь коротко сказала:
— Переобуйся и садись где хочешь.
Сказав это, ушла в ванную.
Ли У надел тапочки, но дальше не двинулся.
Он никогда не видел столь красивого жилища. Всё здесь напоминало выставочный зал, где каждая вещь была произведением искусства.
На этом фоне он ощущал себя чужим, грубым, случайно занесённым сюда. Смущение охватило его сильнее, чем тогда, когда он впервые увидел машину Цэнь Цзинь.
Когда она вернулась, умыв лицо, влажная чёлка прилипла к виску, и, откинув её, она вдруг стала выглядеть по‑домашнему, свободно и естественно — словно часть этого пространства.
Она принадлежала этому дому. Он — нет. Но Ли У понимал, что должен сделать шаг.
Он подошёл к коричневому кожаному дивану. Цэнь Цзинь, заметив его вещи, сказала:
— Поставь вещи на пол.
Ли У снял рюкзак, аккуратно сложил его с дорожной сумкой и сел.
Цэнь Цзинь налила воды:
— Ещё с утра кипячёная, не возражаешь?
Он покачал головой, принял из её рук кружку из матового фарфора с цветным узором. Гладкая, прохладная поверхность напомнила ему отполированный нефрит. Он замер, потом сделал глоток.
Цэнь Цзинь тоже налила себе и, отпив, заговорила о делах:
— Ли У, — начала она серьёзно, — у меня осталось всего несколько дней отпуска, нужно поскорее уладить твои документы. Лучше бы завтра съездить в Ичжун, оформить перевод, чтобы ты мог поскорее начать учёбу.
— Хорошо.
— Сейчас ты на втором курсе старшей школы? Уже разделились по направлениям?
Он кивнул.
— Гуманитарий или технарь?
— Технарь.
— Тогда программа у вас с Ичжуном должна совпадать, — задумалась она. — Всё равно ведь экзамены по одной провинции.
— Учебники те же.
— Значит, продолжишь второй курс, просто войдёшь в новый класс.
Она уже мысленно примеряла на себя роль опекуна, стараясь обеспечить ему всё лучшее:
— Завтра посмотрим, можно ли устроить тебя в экспериментальный класс, там атмосфера серьёзнее…
Но, вспомнив, что решает не только она, добавила мягче:
— Это лишь совет, не воспринимай как давление. В обычных классах Ичжуна тоже сильные ребята.
Ли У не возражал. Возможность просто учиться казалась ему чудом.
Ичжун — школа, о которой он прежде слышал лишь как о легенде, недосягаемой вершине. Теперь она была почти рядом.
Он сжал кружку:
— Главное, что я смогу учиться.
— Учёба — это не просто ходить на занятия, — сказала Цэнь Цзинь. — Надо понимать, как учиться и зачем. Это как с едой: когда мы уже не голодаем, начинаем думать, как приготовить вкуснее — выбрать хороший рис, хороший котёл. Тогда и результат будет лучше.
Ли У растерялся. Он никогда не думал об этом и не имел права думать.
— Ли У, ставь себе высокие цели, — продолжала она. — Я ведь не просто так тебя сюда привезла. У меня есть условие: ты должен поступить хотя бы в университет из проекта 2111. Справишься?
Он помолчал и кивнул.
Цэнь Цзинь довольно улыбнулась.
Потом, вспомнив о другом, она тихо сказала:
— По дороге я наговорила тебе неприятных слов. Прости. Это было сгоряча, не от сердца. Не держи зла, ладно?
Ли У смутился. Он не хотел возвращаться к тому разговору. Да, тогда её слова кольнули его, но боль прошла быстро, как укол иглы, и осталась лишь тяжёлая благодарность.
— Хорошо. Я не обижен, — ответил он негромко.
— Ли У, тебе ведь семнадцать?
— Да.
— Тогда зови меня сестрой.
— Хорошо.
Она улыбнулась, но, помедлив, спросила:
— А сейчас не позовёшь?
Цэнь Цзинь была единственным ребёнком в семье и никогда не знала, что значит иметь брата или сестру. Теперь ей вдруг захотелось услышать это слово.
Уши Ли У покраснели, он сжал губы и тихо произнёс:
— Сестра.
Цэнь Цзинь засветилась улыбкой, лицо её стало светлым и тёплым.
Это слово прозвучало как печать, закрепившая их новую связь.
Было уже слишком поздно. Она поднялась, провела его в гостевую, показала, куда сложить одежду и книги. Когда он управился, отвела к ванной и объяснила, как пользоваться водой.
Ли У впервые понял, что водопровод может быть таким сложным: краны, переключатели, разные виды душевых лейк.
Закончив объяснения, Цэнь Цзинь добавила:
— В моей спальне тоже есть ванная, так что эта твоя. Не стесняйся, пользуйся. Когда оформим документы и ты переедешь в общежитие, всё станет проще.
— Хорошо.
— Тогда иди, принимай душ.
— Угу.
Когда за ним закрылась дверь, Цэнь Цзинь опустилась на диван и обессиленно откинулась.
На телефоне мигнул экран. Было уже за три часа ночи. Она не спала больше сорока восьми часов.
Открыв Вэйсин (WeChat), она увидела новое сообщение от отца:
Цзинь‑Цзинь, ты дома? Мама сказала, что ты сама поехала в Шэнчжоу за тем мальчиком, которому оказываешь спонсорскую поддержку. Она сердится, но я нисколько не удивлён. Моя дочь всегда была доброй и тёплой. Если нужно, скажи мне завтра, когда проснёшься. Отдыхай. Мы с мамой всегда рядом и любим тебя.
Сообщение было отправлено в 2:28.
Глаза Цэнь Цзинь защипало, она прижала пальцы к носу и ответила коротко смайликом и словами «Спасибо, папа».
Ответа не последовало: отец, конечно, уже спал. Она положила телефон и на миг застыла, глядя в пустоту.
Из ванной доносился шум воды. В её воображении всплыло неподвижное, сдержанное лицо Ли У, будто высеченное из камня.
Наверное, так и бывает, когда ребёнок рано теряет родителей: некому обнять, приходится самому становиться щитом, чтобы не рухнул дом.
Она не решалась думать дальше, сердце сжалось от жалости.
Взяла телефон, собираясь сделать заказ, но дверь ванной вдруг распахнулась, и к ней быстрыми шагами подошёл Ли У.
Цэнь Цзинь выпрямилась. Юноша остановился напротив, через низкий столик.
Волосы у него были мокрые, рубашка промокла наполовину, обрисовывая худое, но крепкое тело — следы горных дорог и тяжёлой работы. Он покраснел до шеи, глаза блестели от смущения.
— Что случилось? — спросила Цэнь Цзинь, чувствуя, как и сама невольно напряглась.
Ли У нахмурился, запинаясь:
— Простите… я не разобрался, как переключить воду.
Цэнь Цзинь не удержалась и рассмеялась.
Потом она схватила с дивана тонкий плед и бросила ему.
Он поймал, глядя на неё в недоумении.
— Накройся, — сказала она.
— Но я же мокрый.
— Ничего, — улыбнулась Цэнь Цзинь. — Как раз вытрешься. А потом… закажем тебе KFC.
- Университеты «211» (211工程, Èr-yī-yī Gōngchéng) — государственная программа КНР, запущенная в 1995 г., по поддержке и развитию около 100 ключевых университетов и ведущих научных направлений; поступление в вуз «211» считается показателем высокого академического уровня и серьёзным социальным лифтом. ↩︎
