Лин Цзыюэ, побледнев, запрокинул голову и сделал несколько жадных глотков воды.
— Ты прав! — выдохнул он.
Нельзя из‑за страха перед неудачей вовсе отказаться от дела. Когда‑то, имея за спиной тех, о ком тревожился, он всё же умел не думать о смерти. Теперь, когда не осталось ни уз, ни привязанностей, тем более не было причины отступать.
Мэй Яньжань, видя, как Лин Цзыюэ вновь обрёл решимость, невольно восхитилась его стойкостью, но в то же время подумала, что великие сердцем люди нередко кажутся безжалостными.
Ань Цзю, напротив, сочла его поведение достойным, не напрасно столь многие рисковали ради него.
— Вечно прятаться в чаще — не выход, — заметил Суй Юньчжу. — Когда буря немного утихнет, надо выбраться отсюда как можно скорее.
Все согласились. Они ведь жили не только ради спасения, нужно было узнать, что творится во внешнем мире.
Ляо, столица Шанцзин.
Снег лежал на крышах дворцов белыми холмами.
Елюй Хуанъу стояла у подножия лестницы. На ней был чёрный меховой плащ, из‑под которого виднелись лишь тёмно‑лиловые рукава и подол платья. Она скрестила руки и задумчиво смотрела на сосульки, свисающие с карниза.
— Давненько не виделись, А‑У, — раздался за спиной чистый, мягкий голос.
Елюй Хуанъу обернулась. К ней лёгкой походкой приближался высокий стройный мужчина в тёмно‑алой одежде. На голове у него была шапка из лисьего меха цвета «ли» (狸色), отчего весь облик казался ещё более утончённым.
То был северный ван Ляо, Елюй Цзинъе.
— Дядя, — Елюй Хуанъу улыбнулась, и в этой улыбке мелькнула редкая для неё девичья мягкость.
Елюй Цзинъе, обычно мрачный и сдержанный, на этот раз отогнал привычную суровость, коснулся её головы ладонью и рассмеялся:
— Сколько лет не виделись, а ты расцвела — красавица, что и говорить! Воины Великого Ляо, пожалуй, уже готовы драться за твою руку!
Им было всего восемь‑девять лет разницы, а Елюй Цзинъе, сохранивший молодость, выглядел почти её ровесником.
— Дядя всё так же любит подшучивать, — Елюй Хуанъу лукаво взглянула на него. — Одиннадцать лет прошло, а вы узнали меня с первого взгляда. Значит, во всём Великом Ляо нет никого, кто бы помнил меня лучше вас.
Когда ей было пятнадцать, за то, что она тайно собрала собственное войско, её лишили должности и сослали формально «охранять гробницу императрицы Сяо», а по сути держали под стражей.
— Пусть пройдёт хоть ещё десяток одиннадцатилетий, я всё равно узнаю свою племянницу, — сказал Елюй Цзинъе. — Ты всё больше похожа на покойную императрицу, особенно теперь, когда столько лет несёшь за неё сыновний долг.
Императрица Сяо некогда держала в руках всю власть Ляо; в словах Елюй Цзинъе слышался скрытый упрёк.
Елюй Хуанъу, конечно, поняла намёк, но лишь спокойно улыбнулась:
— Не хотела бы я прожить жизнь, полную забот, как мать. Если унаследовала от неё хоть тень красоты — уже счастье. Останется лишь найти достойного супруга, и большего мне не нужно.
— Ха‑ха! Вот это цель! — громко рассмеялся Елюй Цзинъе.
С виду между ними царило полное согласие, но под этой видимостью скрывалась напряжённая игра. Ещё десять лет назад они уже не раз сталкивались тайно. Тогда Елюй Хуанъу была молода, хоть и умна, но без влияния, и серьёзных противоречий не возникало. Теперь же всё изменилось: Елюй Цзинъе давно мечтал о троне, а Елюй Хуанъу стала правой рукой нынешнего императора. Их следующая схватка не могла быть безобидной.
— Что ты рассматривала, А‑У? — спросил он.
— Сосульки, — ответила она, глядя, как на солнце переливаются ледяные кристаллы. — Говорят, в Южной Сун за всю зиму снег выпал лишь в день казни Лин Цзыюэ, а весной не упала ни одна капля дождя. Небо само благоволит Дайляо!
— Да, небо хранит Великий Ляо, — отозвался Елюй Цзинъе, но в сердце его шевельнулась тревога. Новый император ещё не укрепил власть, большинство племён по‑прежнему склонялось к нему, Цзинъе. Но если поход против Сун принесёт невиданную победу, всё может перемениться, и тогда вернуть себе престол станет почти невозможно.
В этот миг поспешно подошёл евнух и поклонился:
— Принцесса, великий ван, государь зовёт вас.
Они обменялись короткими кивками и поднялись по ступеням во дворец.
В покоях стоял лёгкий запах лекарств. У окна, в чёрном плаще, стоял мужчина и кормил сокола.
— Приветствуем государя, — оба склонились в поклоне.
— Встаньте, — произнёс он, не поднимая головы.
Это была первая встреча Елюй Цзинъе с новым императором так близко. Он украдкой взглянул на него. Высокий, но худощавый, лицо бледное, почти болезненное, а черты удивительно напоминали собственные.
Император закончил кормить птицу и вернулся к трону.
— Садитесь.
— Благодарим, государь.
Когда евнух подал чай, Елюй Цзинъе снова поднялся:
— Ваше Величество, я пришёл узнать, как распорядиться приёмом вождей племён, что прибудут весной с данью.
— Как и прежде, — ответил Император. — Побеспокойтесь, дядя.
