Дело Ли У оформили без помех, и уже в полдень первого октября они с Цэнь Цзинь вернулись домой.
Праздничные дни пролетели, как щелчок пальцев. Третьего утром Ли У снова отправился в школу, окунувшись в океан учёбы.
Компания Цэнь Цзинь строго соблюдала законные выходные и отдыхала целую неделю, но осень — пора золотых контрактов, и все отрасли спешили ухватить удачу за хвост. Даже дома она оставалась на связи 7×24 часа, круглосуточно и без выходных, готовая в любую минуту подключиться к работе.
Они жили, словно две звезды, движущиеся по своим орбитам. Каждая сияла в своём пространстве, но порой их пути пересекались, и тогда возникала искра.
В середине октября Тедди отошёл от дел и настойчиво выдвинул Цэнь Цзинь на роль ведущего креативщика в проекте для нового внедорожника серии G одного автомобильного бренда.
Это был её первый опыт публичного выступления в качестве главного автора идеи. Нужно было не просто показать, но и убедительно изложить замысел команды.
Даже вступительное слово она репетировала дома десятки раз.
Ли У, возвращавшийся на выходные, стал её главным слушателем. У юноши был острый ум и точное чувство логики. Он внимательно слушал, а потом указывал, где нарушена последовательность или смещены акценты.
После каждой пробы Цэнь Цзинь просила его придумать каверзные вопросы, будто от придирчивого клиента.
Сначала Ли У не вполне понимал, чего она ждёт, но, услышав несколько примеров из прошлых презентаций, быстро уловил суть и начал «атаковать» так, что порой ставил её в тупик.
Цэнь Цзинь записывала все трудные вопросы, которые её ставили в затруднение, а потом обсуждала их с коллегами, чтобы найти лучшие ответы и выработать оптимальные стратегии реагирования.
Когда настал день защиты проекта, несмотря на тщательную подготовку, она всё равно волновалась и была напряжена.
Стоя перед экраном, Цэнь Цзинь старалась держать сдержанную, профессиональную, уверенную улыбку.
В середине выступления она подробно рассказала о ключевой идее, коротком фильме о благотворительности в горных районах.
Презентация прошла удачно. Когда она вернулась на место, лица клиентов были спокойными и доброжелательными.
Во время вопросов региональный менеджер спросил:
— В фильме есть фраза «пусть все ухабы станут ровной дорогой». Мысль неплохая, трогает. Но вы упомянули некое место, деревню Юньфэн. Почему именно она? В стране сотни горных деревень, а я о такой даже не слышал.
— Я там была, — мягко улыбнулась Цэнь Цзинь.
Менеджер приподнял бровь:
— Ради нашего продукта?
— Не совсем. Я когда-то спонсировала там одного ученика. Место живое, настоящее, дороги сложные — идеально подходят, чтобы показать систему адаптации серии G к разным покрытиям.
— А на чём вы туда ездили? — не удержался он.
— У меня нет внедорожника. Тогда я ехала на Мазерати Гибли — чуть не осталась там навсегда.
Зал разразился смехом.
Цэнь Цзинь спокойно продолжила:
— Из-за трудной дороги я почти не могла навещать своего подопечного. Но если бы у меня была серия G, всё было бы иначе. Ведь зачем люди покупают внедорожники? Только ради драйва, путешествий, адреналина? Думаю, не только. В этом может быть и человечность, и чувство, и стремление к смыслу — то, что трогает сердце.
Менеджер откинулся на спинку стула и предположил:
— Вам не обязательно повторять то, что уже есть в презентации. Это ведь не лекция. Вы не думали о том, что, возможно, фильм может восприниматься зрителями скорее как туристический ролик, где главное — помощь деревне, а не автомобиль?
Цэнь Цзинь улыбнулась чуть шире:
— Не беспокойтесь. В фильме не всё сказано прямо, но девяносто процентов кадров связаны с G-серией. Мы показываем её возможности изнутри и снаружи. А гуманистическая форма подачи помогает выйти за рамки рекламы и привлечь внимание широкой аудитории.
Менеджер понимающе кивнул.
После Дня холостяков реклама серии G вышла на всех крупных платформах.
В ней рассказывалась история мужчины, потерявшего себя и отправившегося в одиночное путешествие. Случайно он заезжал в живописную горную деревню, где, помогая детям, вновь находил смысл жизни.
Кадры с машиной были вплетены в сюжет естественно: где-то с юмором, где-то с трепетом.
Перед отъездом герой фотографировался с детьми, обещая прислать снимки.
Когда он уехал, ребята вдруг кинулись вслед, карабкаясь по склону.
Увидев их в зеркале, мужчина резко остановился, обернулся, лицо в слезах:
— Не провожайте! Не грустите по мне!
А дети кричали в ответ:
— Мы забыли сфотографироваться с машиной!
Видео, где смех и слёзы переплелись, тронуло тысячи зрителей.
Команда под руководством Цэнь Цзинь получила за него премию Драконьей Печати.
Вскоре в компании прошли кадровые перестановки. Цэнь Цзинь официально перешла из SCW в GH, став руководителем копирайтеров в креативном отделе. Её положение и доход заметно выросли.
Зима в том году пришла рано и сурово. Осень словно выдуло ветром за одну ночь, листья опали, а деревья покрылись снегом.
Под конец года Цэнь Цзинь зашла в бутик Montblanc. Она хотела купить ручку в подарок Ли У к его совершеннолетию.
С ней была Чунь Чан, которая удивлённо спросила:
— Ты уверена, что он вообще знает этот бренд?
— Ему и не нужно знать, — ответила Цэнь Цзинь, разглядывая витрину. — Главное, чтобы понял: цена подарка — это не просто сумма, а отражение того, какое значение дарящий имеет для получателя. Конечно, в пределах своих возможностей лучше выбрать дороже, так вес дарящего кажется больше.
Чунь Чан приподняла бровь, усмехнувшись:
— Похоже, он уже занял в твоём сердце немалое место.
— Он же мой брат, — естественно ответила Цэнь Цзинь.
— А он тебя тоже так считает?
Цэнь Цзинь подозвала продавца, попросила показать одну из ручек и, обернувшись, удивлённо спросила:
— А кем же ещё?
Дома она сразу прошла в спальню, достала заранее купленную тёмную открытку и жемчужной ручкой аккуратно, по буквам, вывела поздравление.
Потом бережно убрала всё в коробку.
В новогоднюю ночь, пока Ли У принимал душ, она вынесла подарок и торжественно положила его в центр письменного стола, будто вручала лично.
Когда он вышел, она сидела в гостиной, грызла яблоко и листала телефон, делая вид, что ничего не произошло.
Ли У бросил на неё взгляд, помолчал и вдруг сказал:
— Завтра у меня день рождения.
Он редко делился личным, и Цэнь Цзинь удивлённо подняла глаза:
— Я знаю.
— Совершеннолетие, — неловко кашлянув, добавил он.
Теперь они стояли на одной ступени. Оба взрослые.
Цэнь Цзинь откусила кусочек яблока:
— И что? У взрослых какие-то особые дела?
— Нет, — он улыбнулся, волосы ещё влажные, блестели в свете лампы. В его глазах мелькнуло весёлое волнение. — Просто сказал.
Цэнь Цзинь хмыкнула и не ответила.
Щёки Ли У порозовели. Он ушёл в комнату.
На столе сразу заметил коробку.
Уголки губ дрогнули. Он сел прямо, осторожно снял сверху синюю открытку. На ней виднелся ровный, красивый почерк:
С этого мгновения ты сам пишешь новую главу своей жизни. Пиши смело, сестра всегда верит в тебя.
С днём совершеннолетия, Ли У.
Сменились времена года. Когда павловнии согнули ветви под тяжестью цветов, а влажный весенний воздух наполнил город, Ли У сдавал вторую пробную сессию.
Он уверенно перешагнул рубеж в семьсот баллов и вошёл в число лучших учеников класса.
Цэнь Цзинь уже не удивлялась. Получая очередной отчёт, она шутила:
— Так что, Цинхуа или Пекинский? Определись уже.
Вокруг него тоже многое менялось.
Старшекурсники из престижных вузов через знакомых добавляли его в общий чат, где рассказывали о своих университетах.
Учитель Ци пригласил Ли У на разговор, спрашивал о планах и намекал, что некоторые приёмные комиссии уже проявили интерес.
Ли У лишь покачал головой. Он всё ещё думал.
Причин было много, но главная — он не хотел уезжать далеко от Цэнь Цзинь.
Он проверял расписание рейсов. До столицы два с половиной часа на самолёте, шесть часов на поезде, и билеты стоили недёшево.
Если он поступит в Пекин, то, если не считать редких каникул, их пути разойдутся навсегда.
Она сейчас вся в работе, не думает о новой любви, но он всё равно боялся, что однажды она свернёт на дорогу, где ему уже не догнать.
Для него гаокао было не просто экзаменом. Он знал свой уровень, но воспринимал испытание как суд над самим собой, где на весах оказались разум и чувство.
Дни перед экзаменом тянулись однообразно и мучительно, но пролетели мгновенно.
В ночь перед первым днём Ли У не смог уснуть.
Он остался в школе, лежал в темноте и вспоминал всё, что было за эти годы.
Образы Цэнь Цзинь всплывали один за другим. Их оказалось больше, чем собственных воспоминаний. Она заняла в его сознании всё пространство.
Сердце сжалось. Он поднялся и достал из пенала её маленькую фотографию.
Поставил перед собой. Женщина на снимке улыбалась тепло, словно лекарство, что снимает боль и тревогу.
Он открыл Вэйсин. Наверху было её сообщение, отправленное час назад:
Не знаю, почему ты не захотел готовиться дома и не позволил мне проводить тебя, но уверена, у тебя есть причины. Знаю, ты волнуешься, но вспомни, что я сказала в твой восемнадцатый день. Пиши смело, сестра всегда верит в тебя.
Он перечитал несколько раз, глубоко вдохнул и убрал фото обратно.
Утром, проверив ручки и документы, он снова взглянул на экран телефона.
Если не стать лучшей версией себя, как заслужить её веру?
Мысль осветила сознание, и он вышел на улицу, бодрый, решительный. Ветер пах ранним летом. Он шёл к экзамену, оставляя всё остальное судьбе.
Вечером восьмого числа толпы выпускников высыпали из школы.
Кто-то кричал, кто-то плакал, кто-то смеялся, словно звери, вырвавшиеся из клетки.
Ли У шёл спокойно, в белой футболке, высокий, собранный, с непроницаемым лицом.
Журналист с микрофоном попытался взять интервью.
Он бросил короткий взгляд в камеру, нахмурился, вежливо отказался и быстро ушёл.
Оператор пошёл следом, но Ли У ускорил шаг, пряча лицо.
Цэнь Цзинь стояла в тени деревьев неподалёку и, глядя на него, невольно улыбнулась. Странное чувство, ей совсем не хотелось вмешиваться.
Когда он наконец избавился от преследователей, достал телефон.
Цэнь Цзинь тоже подняла свой.
Экран мигнул. Звонок.
— Я закончил, — сказал он. — Ты здесь?
— Уже давно. Хм… — она огляделась. — Справа от тебя, чуть впереди.
— Вижу, — ответил он.
Она отключила связь и помахала рукой.
Он пошёл к ней, потом побежал.
Когда-то, в субботние вечера, он так же мчался сквозь толпу к ней, будто к свету.
Теперь он снова стоял перед ней, запыхавшийся, сияющий, с улыбкой, какой она ещё не видела, такой широкой, как солнце.
— Что ты так радуешься? — удивилась Цэнь Цзинь. — Наверное, отлично написал, раз смеёшься, как дурачок.
Ли У лишь загадочно улыбнулся и отвернулся, показывая затылок.
— Ну и как, уверен в результате? — спросила она, хотя не хотела давить вопросами. Его самодовольный вид разжёг любопытство.
Он шёл медленно, молча.
— Если не скажешь, всё лето не буду с тобой разговаривать, — пригрозила она.
Он наконец повернулся, губы тронула лёгкая усмешка:
— Всё нормально.
— Опять это «нормально»! Скажи точно.
Он посмотрел прямо, глаза блеснули, и с лёгкой насмешкой произнёс:
— Когда выйдут результаты, тебе, наверное, будет очень некогда.
