В комнате воцарилась тишина. Только пылинки, подсвеченные косым лучом, беззвучно кружились в воздухе.
Цэнь Цзинь тихо сжала в руке смятый бумажный комок, ощутив, как напряжение немного спадает. Неожиданно смиренный тон Ли У вернул ей привычное ощущение равновесия, будто она вновь заняла место, где всё под контролем, где на неё можно опереться.
Особенно помогли эти глаза мальчишки, такие ясные, такие искренние. В них было что-то от оленёнка, который, побегав на воле, возвращается к хозяину, виновато склоняя голову, готовый принять наказание.
В душе Цэнь Цзинь шевельнулась тёмная, почти забытая злость. Слишком долго она жила в одиночестве, и теперь это чувство, словно дикий зверёныш, подстрекало её: «Давай, ещё чуть-чуть, втянем кого-нибудь в эту трясину».
Она не удержалась и, будто уступая, произнесла:
— Ладно.
Ли У, опасаясь, что он слишком настойчив, не ожидал такого лёгкого согласия Цэнь Цзинь. Он растерялся, не находя слов.
Цэнь Цзинь, успокоившись, откинулась на подушку:
— Не стой столбом, встань нормально.
Ли У выпрямился. На этот раз она не ощутила прежнего давления.
Её уверенность укрепилась. Она раскрыла книгу, хлопнула по ней и подняла взгляд:
— Сегодня не пошёл на подработку?
— Пошёл, — ответил он, глядя снизу вверх, и свет из окна очертил его профиль. — Но твоя подруга позвонила, сказала, что тебе нехорошо. Я сразу пришёл.
Значит, это Чунь Чан проболталась. Щёки Цэнь Цзинь чуть напряглись, но губы изогнулись в улыбке:
— Со мной всё в порядке.
Ли У скользнул взглядом к её ноге и последовал за её движением:
— Что случилось?
— Поскользнулась, — небрежно ответила она.
— Сильно?
— Уже нет, — отмахнулась Цэнь Цзинь. — Первые дни болело, теперь почти не чувствую. — Она перевернула страницу и, будто между делом, спросила: — А ты не должен быть на работе?
— Не пойду, — просто сказал он. — Хочу остаться и присмотреть за тобой.
Цэнь Цзинь усмехнулась:
— Ты? Присматривать? Что, собираешься носить меня в туалет?
Он запнулся, уши его покраснели, но он всё же спросил:
— Тебе сейчас нужно?
Она опешила и поспешно отрезала:
— Нет.
— Я раньше ухаживал за дедом, — торопливо добавил он, будто оправдываясь. — Несколько лет.
— То есть ты опытный?
Он серьёзно кивнул:
— Особенно с теми, кто не может ходить.
— Я не парализована, — холодно заметила она.
— Знаю.
Цэнь Цзинь демонстративно пошевелила правой ногой:
— Эта-то работает.
Он невольно проследил за её движением. Край ночной рубашки сполз, обнажив тонкую, почти прозрачную ногу. В свете луча кожа казалась жемчужной. Ли У сглотнул и поспешно отвёл взгляд.
— Ты собираешься стоять у моей кровати весь вечер? — спросила она.
— Хочешь воды?
— Нет.
— Может, поесть?
— Не хочу.
— Тогда отдыхай.
Она уткнулась в книгу, делая вид, что не слышит.
Ли У отодвинул стул и сел в метре от кровати. Он не достал телефон, не притронулся ни к чему и просто сидел, будто искусственный интеллект, ожидающий команды.
Он не двигался, но его присутствие ощущалось слишком остро. Цэнь Цзинь не могла сосредоточиться на чтении.
— Тебе не скучно? — не выдержала она.
Он поднял глаза, в которых читалось: «Что нужно?»
Цэнь Цзинь сжала руку, пытаясь отпугнуть его:
— Молодой парень, сидишь со мной в запертой комнате. Что подумает Тан И?
Ли У покраснел, встал, распахнул дверь настежь и снова сел на место.
Цэнь Цзинь сдалась. Книга больше не шла, она включила сериал на планшете, надела наушники.
Но даже сквозь музыку она чувствовала его, неподвижного, молчаливого, как камень. Десять минут он не шевелился.
Что за странный мальчишка. Для кого он так старается?
Он сидел прямо, как молодой солдат на посту. И именно эта стойкость вызвала в ней не раздражение, а жалость, смутное чувство вины. Её первоначальная злость растаяла, оставив за собой неловкость.
Неужели это материнский инстинкт?
Цэнь Цзинь досадливо вздохнула. Ли У не ухаживал за ней, он мучил её своим присутствием.
— Ты просто сидишь? — спросила она снова.
— Хочешь, что-нибудь принесу?
— Нет. Иди в гостиную, посмотри телевизор. Если что — позову.
— Не хочу телевизор.
— Тогда зачем сидишь? Время теряешь.
— Думаю над задачей, — спокойно ответил он.
Она потеряла дар речи.
Сериал шёл фоном, но вскоре ей стало не по себе. Ей захотелось в туалет. Она бросила взгляд на Ли У, но тот всё так же сидел. Решила потерпеть и позвонить Тан И, когда он уйдёт.
Минут через десять стало невыносимо.
— Пойди, посмотри, как там Тан И на кухне, — сказала она.
Он насторожился:
— Тебе нужно в туалет?
Цэнь Цзинь застыла, а потом натянуто улыбнулась:
— Хочу сменить прокладку.
Ли У покраснел до корней волос:
— Сейчас позову Тан И.
Он почти выбежал из комнаты.
На кухне Тан И помешивала суп.
— Что случилось?
— Сестра зовёт, — пробормотал он.
Тан И вытерла руки и поспешила в спальню.
Ли У последовал за ней, но, когда женщина вошла, дверь не закрыла. Через мгновение послышался вскрик Цэнь Цзинь.
Он бросился к двери. Тан И поддерживала хозяйку, та стояла на одной ноге, морщась от боли.
— Осторожнее, Тан И! — выдохнула Цэнь Цзинь.
— Ох, Цзинь-Цзинь, прости, плечо болит, — виновато оправдалась та.
Цэнь Цзинь нахмурилась и опёрлась о шкаф.
Эта тихая жалоба кольнула Ли У в самое сердце. Он шагнул вперёд и, не раздумывая, подхватил её на руки.
— Что ты… — Цэнь Цзинь вскрикнула, инстинктивно вцепившись в его футболку. Ткань треснула, обнажив ключицу и кусок кожи. Щёки её запылали, и она поспешно отпустила.
— Я отнесу сестру в ванную, — выговорил он, стараясь звучать спокойно.
— Что? — растерялась Тан И.
Он не стал объяснять.
Цэнь Цзинь прикусила губу, не находя слов.
Он нёс её осторожно, но сердце билось так, будто вот-вот вырвется. Тело под руками казалось невесомым, мягким, почти нереальным.
Он держал её, не касаясь кожи, лишь подхватывая под колени и под мышки.
Цэнь Цзинь старалась не прижиматься, но его тело было горячим, как металл. Она, словно раненая русалка, безвольно лежала в его руках, боясь пошевелиться.
Когда Тан И вспомнила про суп и убежала, Ли У остался один. Он опустил Цэнь Цзинь на унитаз, рядом стояла низкая табуретка для ноги.
Несколько шагов, а он вспотел, не от тяжести, а от смущения.
Он отвёл взгляд и стал искать что-то на полках.
— Что ищешь? — холодно спросила она.
Он замер, увидел в зеркале своё пунцовое лицо и поспешно отвернулся.
— Прокладку? — уточнила она.
— Ага… я позову Тан И.
— Не нужно, — вздохнула Цэнь Цзинь. — Я соврала. Просто хочу в туалет.
Он покраснел, будто его обожгли.
— Выйди, — спокойно сказала она. — И закрой дверь.
Он послушно вышел.
Как только дверь захлопнулась, Цэнь Цзинь сжала кулаки и тихо выругалась. Потом, осторожно опустив ногу, она устроилась удобнее.
— Ли У? — позвала она, заметив подозрительную тишину.
— Да? — отозвался он слишком близко.
— Ты всё ещё у двери?
— Да.
— Отойди!
— Хорошо.
— Уже ушёл?
— Ушёл.
— Почему тогда слышно так ясно?
Он не ответил и только нарочно прошёлся по полу, громко топая.
Цэнь Цзинь закрыла глаза, чувствуя, как стыд накрывает волной.
Комната была мала, и даже стоя у противоположной стены, он слышал всё. Щёки его горели, дыхание сбилось.
Когда послышался шум воды, она позвала:
— Готово.
Он подбежал, но, коснувшись ручки, отдёрнул руку:
— Можно войти?
— Входи.
Она сидела, не глядя на него.
Он наклонился и снова подхватил её.
— В следующий раз предупреждай! — сердито сказала она, хлопнув его по плечу.
Он едва заметно улыбнулся:
— Хорошо.
— Ещё и улыбаешься?
— Не улыбаюсь.
— Специально, да?
— Нет.
— И деда так носил?
— Его на спине. Ты не такая.
— Чем же я не такая?
Он бросил быстрый взгляд:
— Ты девушка.
Цэнь Цзинь давно не слышала, чтобы её так называли. Она на миг растерялась, а потом процедила:
— Значит, всё-таки воспользовался моментом?
Он покраснел, но промолчал.
Подойдя к кровати, он сказал с подчеркнутой серьёзностью:
— Сестра, я кладу тебя на кровать.
В ответ он получил кулаком в грудь.
Он так и не понял, почему.
