Голова гудела, слова давались с трудом.
— Живучий, — сказала бабушка Лань. — Лёгкий, вот и уцелел: ветви деревьев смягчили падение.
В посёлке не было больницы, только крошечная амбулатория, но мальчик быстро пошёл на поправку. Он лишь молчал, не отвечал на вопросы: ни имени, ни семьи. Потом он просто сказал, что не помнит.
Бабушка прожила всю жизнь в горах, о внешнем мире знала мало. Родных у неё не осталось: сын погиб в аварии, невестка сбежала, оставив грудного младенца, внука Цю Ли.
Они жили вдвоём, пока год назад мальчик не ушёл собирать травы и не вернулся. Бабушка Лань искала его до темноты под проливным дождём, но гора велика, и следов не нашла.
Она не сняла Цю Ли с учёта, всем говорила, будто тот уехал к родственникам, и продолжала ждать.
Когда появился Яюань, ровесник её внука, слабый и тихий, она вновь обрела смысл жизни, ухаживая за ним как за родным. А потом судьба принесла ещё одного мальчика, и сердце старухи растаяло. Казалось, гора, забравшая у неё ребёнка, через год вернула его обратно.
Лу Чжо креп, а однажды, в тихий полдень, между ним и Яюанем состоялся первый разговор.
Яюань читал комикс, а Лу Чжо вдруг оказался за его спиной, ткнул пальцем в страницу:
— Это злодей.
— Ты умеешь читать? — удивился Яюань.
Тот не ответил и только пожал плечами.
Яюань пролистал дальше и убедился, что мальчик прав.
— Откуда знаешь?
— Я уже видел, что будет потом.
Он не рассказал, где и как, не назвал имени, будто и вправду потерял прошлое.
Яюань не настаивал. Ему хватало того, что рядом появился друг, умеющий читать, играть и говорить на обычном китайском.
Так у него появился товарищ.
Через месяц Лу Чжо окончательно поправился. Он не собирался уходить. Напротив, он охотно помогал по дому, быстро учась всему.
С каждым днём мальчик всё больше походил на Цю Ли: те же большие глаза, бледная кожа, послушное лицо. Иногда бабушка, глядя на него, забывалась и звала:
— Сяо Цю!
Мальчик мягко откликался:
— Бабушка.
С тех пор все молчаливо приняли, будто он — Цю Ли.
Только Яюань знал правду, но ему было всё равно, как зовут друга, лишь бы тот оставался рядом.
Раз в два месяца из семьи Чжао приезжали люди. Они проверяли здоровье Яюаня, привозили деньги и вещи. Когда они увидели нового мальчика, бабушка Лань спокойно сказала:
— Это мой внук, вернулся из гостей.
— Хорошо, — ответили гости. — Будет кому составить компанию Сяо Я.
С тех пор посылки приходили на двоих.
Жизнь в горах стала веселее. Они вместе ловили рыбу, лазали по деревьям и играли. Яюань был порывистым, но слабым; Цю Ли — спокойным, но выносливый. И всё же они ладили.
Прошло два года. Зимой, когда снег укрыл гору, они сидели у очага.
— О чём задумался? — спросил Яюань.
Цю Ли смотрел в окно на метель:
— Сяо Я, у тебя есть ещё дети в семье?
— Есть брат, — ответил тот после паузы.
— Тогда мы похожи. У меня есть сестра, старше на десять минут.
Яюань поднял глаза:
— Значит, ты не потерял память.
Цю Ли улыбнулся.
— Что с ней? Плохо обращалась с тобой? — спросил Яюань.
— Сестра… — тихо повторил тот.
Он помнил всё: как Лу Нянь оттолкнула его, крича, чтобы он исчез, как не оглянулась, когда его сбросили с обрыва.
Когда‑то он ненавидел её, но со временем злость растворилась. Осталась лишь усталость.
— Близнецы? Похожи? — спросил Яюань.
— Немного, — ответил Цю Ли.
«Значит, красивая», — подумал Яюань. — «Хотя и злая».
Так имя Лу Нянь навсегда связалось у него со словом «жестокость».
Годы шли. Яюань креп, и семья решила вернуть его домой, ведь наследнику рода Чжао полагалось учиться, а не жить в горах.
— Меня хотят забрать, — сказал он однажды Цю Ли.
— Это естественно, — спокойно ответил тот. — У тебя есть семья.
— А ты?
— Я останусь. Мне здесь хорошо.
Он не знал, как смотреть в глаза сестре, и не хотел возвращаться в прежний мир.
— Ты говоришь, как старик, — усмехнулся Яюань, схватил его за шею и потянул вниз. — Я помогу тебе отомстить той злой женщине, когда вернусь!
Цю Ли рассмеялся:
— Какой ещё злой женщине?
Но в его голосе не было ненависти. Он уже понял: кровное родство не гарантирует любви. Иногда чужие становятся ближе, чем родные.
— Если я встречу её, что передать? — спросил Яюань.
— Ничего. Я теперь Цю Ли. С прошлым покончено.
Когда Яюаню исполнилось двенадцать, он вернулся в Хайчэн.
Дом был роскошен, но чужд. Все привыкли, что у семьи один сын. Он чувствовал себя гостем.
Первый Новый год, о котором мечтала Цзян Вэньинь, прошёл натянуто.
Летом он снова приехал в Наньцяо. Цю Ли поливал грядки.
— Вернулся? — улыбнулся он.
— Что сажаешь?
— Сливы. Бабушка любит кислые.
В доме было прохладно.
— Как дома? — спросил Цю Ли.
— Так себе. — Яюань пожал плечами. — Учёба скучна, друзья — никакие.
Цю Ли учился отлично.
— Хочешь, пойду с тобой в школу, — предложил Яюань.
Так он оказался в местной школе, жаркой, без кондиционеров, с дребезжащими вентиляторами.
Учителя знали, кто он, и закрывали глаза на то, что он спит на последней парте.
