Доу Чжао почувствовала, как на лбу выступил пот.
Так вот, значит, как он видит свою карьеру?
Не слишком ли он самоуверен?
Как будто весь мир вращается вокруг него и всё должно происходить по его плану!
— Ты хочешь просто прославиться? — спросила Доу Чжао. — Или ты стремишься стать чиновником? Или, возможно, ты просто хочешь дать семье объяснение?
— А разве есть разница? — беззаботно развёл руками Цзи Юн. — Чтобы прославиться, нужно быть чиновником. А став чиновником, ты тем самым объясняешься с семьёй. Вот я и думаю: нужно придумать способ стать министром до сорока лет. Тогда у меня будет целых тридцать лет, чтобы жить так, как мне хочется. И никто уже не будет так удивляться моим странностям…
— Ты уверен, что доживёшь до семидесяти? — с холодком спросила Доу Чжао, бросив на него косой взгляд.
— В древности лишь немногие доживали до семидесяти, — без смущения ответил Цзи Юн. — Так что я, безусловно, планирую дожить до семидесяти! — И, сияя, добавил: — А в идеале — до восьмидесяти одного года.
Доу Чжао вздохнула — злиться на него было бессмысленно.
— Всё это лишь мечты, — произнесла она. — Сначала тебе нужно сосредоточиться на том, чтобы попасть в тройку лучших на императорском экзамене. Если ты не сдашь экзамен, все твои планы рухнут.
— Я тоже так считаю, — кивнул Цзи Юн с неожиданной серьёзностью. — Но по сравнению с тем, чтобы стать вторым сановником как можно скорее, экзамен — это пустяк.
— Тогда тебе стоит стать лизоблюдом или мздоимцем! — с досадой выпалила Доу Чжао.
— А ведь и правда, об этом я не подумал! — просиял он. — Вот зачем с кем-то советоваться — сразу появляются новые перспективы!
Доу Чжао молча выдохнула.
Цзи Юн громко рассмеялся, его глаза хитро блестели.
— Четвёртая сестра, не сердись! — поспешил он сказать. — Я знаю, ты обо мне заботишься. Боишься, что я наделаю глупостей. Но в этом мире всё так скучно. Если самому не искать себе развлечений, можно с тоски помереть. — Последние слова он произнёс уже почти вполголоса, с едва заметной грустью.
— Значит, «все мечтают о детях умных, а меня ум погубил», да? — со смешком произнесла Доу Чжао.
— Именно так! — с жаром подтвердил Цзи Юн и уже было поднял руку, чтобы хлопнуть её по плечу, но в последний момент остановился и убрал её. — За такие слова, Четвёртая сестра, нужно выпить! — воскликнул он. — Жаль только, что ты — девушка. Было бы лучше, если б ты была парнем!
Доу Чжао не стала ничего отвечать.
Внезапно со стороны южного сада донёсся шум. Цзи Юн встал. Доу Чжао тоже насторожилась: Сулань ушла за лампой и всё не возвращалась…
Они оба оглянулись и увидели, как Доу Мин поддерживает бабушку, окружённую служанками. Впереди шли Цзи Хун и Хунгу с фонарями, а Сулань замыкала процессию, неся дворцовую лампу, с удручённым видом.
Доу Чжао насмешливо прищурилась.
У Цзи Юна на лбу вздулись жилки. Он прошептал сквозь зубы:
— В прошлый раз я промолчал только ради тебя — ведь она твоя сестра. Но в этот… уж не обессудь!
Доу Чжао ничего не ответила.
К счастью, на столе лежала стопка исписанных листов, и Цзи Юн сразу же нашёл предлог:
— Мы с Четвёртой сестрой обсуждали биографии этих сановников.
— Всё, что вы хотите обсудить, обсудите днём, — мягко сказала бабушка. — Уже поздно, и поднялся ветер. Будьте осторожны с фонарями — не хватало ещё пожара.
Они оба дружно ответили «да».
Под торжествующим взглядом Доу Мин бабушка позволила Доу Чжао проводить её в покои.
Как только они вошли, бабушка, не дожидаясь вопросов или объяснений, сказала:
— Я знаю, что, хоть молодой господин Цзи и любит шалости, сердце у него доброе. А ты — девочка умная и рассудительная, я не беспокоюсь. Но раз Мин`эр уже пришла ко мне, в другой раз она может пойти к кому-то ещё. Береги себя. Если есть о чём поговорить с молодым господином Цзи — приходи ко мне в комнату.
Это доверие тронуло Доу Чжао до глубины души. Она тихо согласилась, дождалась, пока бабушка уснёт, и только тогда вышла.
Доу Мин ждала её снаружи.
— Сестра, — произнесла она с лёгкой улыбкой, — как думаешь, стоит ли мне завтра рассказать об этом старшей госпоже?
— Конечно, — ответила Доу Чжао с невозмутимым спокойствием. — Но Цзи Юн предупредил, что в прошлый раз он пощадил тебя из-за меня, а теперь он не остановится ни перед чем.
Лицо Доу Мин побледнело, но она старалась не показать страха:
— Он осмелится пойти против меня?
— Только попробуй — узнаешь, — произнесла Доу Чжао и, не обращая внимания на сестру, прошла мимо.
В последующие дни бабушка каждый день звала Доу Чжао к себе, чтобы вместе шить. Цзи Юн, как обычно, проводил время в павильоне Хэшоу за книгами. Доу Мин же, казалось, забыла обо всём, занимаясь игрой на пипе с Вань Нянь, словно ничего и не произошло.
Сулань не могла сдержать любопытства и прошептала:
— Что же замышляет молодой господин Цзи? Как будто ему недостаточно бед в этом доме.
— Это дело молодой госпожи и господина Цзи, — строго оборвала её Сусин. — Не суйся не в своё дело.
Сулань кивнула, но, как только подвернулся удобный момент, вызвалась поменять у Цзи Юна одеяла на осенние. Пока она приводила постель в порядок, то украдкой наблюдала за ним.
Цзи Юн, казалось, не замечал её внимания.
Сулань в отчаянии почесала затылок, вздохнула, вежливо поклонилась и уже собиралась уходить, как вдруг услышала:
— Не переживай. Я обязательно придумаю, как сделать так, чтобы твоя Пятая госпожа сожалела об этом всю жизнь.
