Услышав, что Доу Чжао собирается в столицу, Чэнь Цюйшуй сразу же воспротивился:
— Нет! Если всё раскроется, вас, барышня, осудят и старшие из семьи Доу, и дом Вэй. Это моя вина, что я не смог всё организовать как следует…
— Господин Чэнь, прошу вас, не вините себя, — с горечью произнесла Доу Чжао. — Когда брат Цзи и наследник Сун оказываются вместе, это словно буря, которая случается лишь раз в столетие. Кто бы мог выдержать такое? Если бы не моя помолвка с семьёй Вэй и моё будущее, я бы просто держалась от них подальше, вышла замуж — и всё.
Но каждый раз, когда она вспоминала слёзы, которые проливала в первые годы брака с Вэй Тиньюем, те тайные унижения, которые никто не замечал, по её спине пробегал холодок.
Никогда больше она не выйдет за Вэй Тиньюя.
Она не раз благодарила небеса за то, что судьба позволила ей вернуться в прошлое — к тем дням, когда её мать была ещё жива. Пусть бы она просто увидела её лицо, вспомнила тепло. Лишь бы не оказаться снова в тех днях после свадьбы с Вэй Тиньюем — иначе она бы, не раздумывая, искала способ развестись.
— Посмотрите, — говорила она Чэнь Цюйшую, — благодаря нашим действиям Вэй Тинчжэнь уже показалась на глаза. Хунгу можно использовать только один раз. Если мы хотим разорвать помолвку с семьёй Вэй без скандала, нам снова придётся начинать с внутреннего двора. Вам одному будет неудобно это сделать.
Чэнь Цюйшуй замолчал. Он понимал, что её доводы были разумными. А учитывая, что теперь вмешался Сун Мо… Он не мог не согласиться.
Если дело зайдёт так далеко, ему придётся лично извиниться перед Вэй Тиньюем.
Доу Чжао пошла попрощаться с бабушкой:
— Тётушка Лю просила господина Чэня передать, что я обязательно должна поехать в столицу. Она сказала, что старшая госпожа из дома Хоу Цзинин, жена наследника гуна Цзина, уже несколько раз упоминала обо мне перед Пятой тётей и спрашивала, почему я до сих пор в Чжэньдине. Тётушка Лю хочет, чтобы я уехала пораньше.
Это было давнее желание бабушки, и она без колебаний согласилась с ним.
Доу Чжао написала письмо тётушке Лю, в котором сообщила, что бабушка настаивает на её скором отъезде в столицу.
Услышав эту новость, тётушка Лю сразу же ответила, поинтересовавшись датой её отъезда.
Доу Чжао с письмом в руках отправилась к старшей госпоже.
Они жили вместе уже более десяти лет, и было бы несправедливо утверждать, что между ними не было никаких чувств. Однако иногда чувства отходят на второй план, уступая место разуму и выгоде. Лишь когда расчёт исчезает из отношений, в них появляется настоящее тепло.
— Вот почему женщины не любят, когда их дочери выходят замуж далеко, — печально произнесла вдовствующая госпожа, стиснув руку Доу Чжао. — Если Шоу Гу уедет… боюсь, мы больше не увидимся при жизни.
Старшая госпожа успокаивала её:
— Через пару лет Шоу Гу обязательно приедет к вам на день рождения вместе с мужем. Разве нет?
Сердце Доу Чжао дрогнуло.
Если Сун Мо уже заметил её слабые стороны, то рано или поздно их увидят и другие.
Старые методы не принесли результатов, поэтому пришло время изменить тактику и искать новые пути решения проблемы.
Если как следует пошуметь, то можно будет выловить больше, чем сейчас.
Она нежно произнесла:
— Бабушка, почему бы вам не поехать со мной в столицу? Я слышала, что при императоре Чжэньцзуне вдовствующая императрица разрешила матери премьер-министра Лян Цина приехать в столицу, чтобы увидеть своего сына. Лян Цин был из Наньчана, что в тысяче ли от столицы, а из Чжэньдина до столицы всего четыре-пять дней пути. Поедемте со мной, и вы увидите дядюшку. Вы ведь не виделись с ним уже много лет. Сейчас он — великий учёный, занимающийся государственными делами в кабинете императора. Даже если бы он хотел проявить сыновнюю почтительность, у него нет времени…
Старая матрона почувствовала некоторое колебание.
— Вот-вот! — поддержала её старшая госпожа. — И на свадьбе Шоу Гу вы сможете лично присутствовать.
Старая госпожа кивнула:
— Хорошо, пусть будет так.
Доу Чжао с радостью улыбнулась:
— Тогда я немедленно напишу письмо тётушке Лю и отцу!
Путешествие на судне или в экипаже всегда сопряжено с определёнными рисками, и многие люди предпочитают не покидать пределов своего дома. Однако для престарелой вдовы поездка в столицу Кэйто стала значимым событием в жизни.
Узнав о её планах, трое братьев Доу, проживающих в столице, решили, что Доу Чжао и бабушка будут жить в доме Доу Шишу. Шестая госпожа, дочь вдовы, временно переехала в Аллею Акаций, а ведение хозяйства в Кошачьем переулке было поручено недавно вступившей в брак невестке по имени Хань.
Доу Шихен одобрил это решение и лично сопроводил бабушку в Аллею Акаций.
С тех пор как Пятая госпожа вступила в брак, она редко жила под одной крышей с матроной, и теперь её охватило беспокойство. Узнав о прибытии матроны, она пришла в восторг. Она рассыпалась в учтивых приветствиях, освободила главное помещение, сама распределила слуг, распорядилась подготовить двор, перестелить комнаты, составить меню, подобрать служанок, кухарок и нянек, организовать всё и составить список сопровождающих из Чжэньдина. Она была настолько занята, что не знала покоя.
Её невестки Го и Цай оказывали посильную помощь, а невестка Хань время от времени присоединялась к ним.
Всего за несколько дней всё было готово.
На девятнадцатый день шестого месяца по лунному календарю[1], в год гэншэнь, Доу Чжао вернулась в Кэйто — столицу, которую не видела уже четырнадцать лет.
Для окружающих казалось, что она никогда и не покидала это место.
