Последние слова были обращены к бабушке, которая, рассмеявшись, с удовольствием приняла похвалу своей невестки.
Доу Чжао с улыбкой присела в реверансе.
Пятая госпожа подозвала двух своих невесток и внуков:
— Идите, поприветствуйте Четвёртую сестру. Дети, скажите «тётушка».
Невестки Го и Цай подвели своих детей к Доу Чжао, и та, кивнув Сусин, попросила раздать заранее приготовленные подарки племянникам.
Когда невестка Го увидела, что её дочери достался золотой браслет в форме жезла жуйи, она смутилась, подумав, что это слишком щедрый подарок. Невестка Цай же, напротив, сдержанно разглядывала нефритовые подвески, которые достались её сыновьям, прежде чем с вежливой улыбкой выразить свою благодарность.
Она вела себя так же высокомерно, как и в прошлом.
Доу Чжао, про себя закатив глаза, внешне оставалась спокойной и подошла к Доу Шишу.
— В последний раз, когда я тебя видел, ты была ещё совсем крохой и не умела толком говорить. А теперь ты уже взрослая барышня. Как быстро пролетели годы… — с легкой ноткой сентиментальности произнёс Доу Шишу.
Доу Чжао заметила, что он немного располнел, а в его волосах появились седые пряди. Её сердце сжалось от лёгкой грусти.
Госпожа Цзи поспешила представить свою невестку Хань.
Доу Чжао уже встречалась с этой женщиной. Госпожа Цзи относилась к ней почти как к родной дочери, и Хань старалась быть доброжелательной, как заботливая родственница. Её вежливость была не холодной, а тёплой, что создавало уютную атмосферу.
— Сестра твоя приехала, а ты всё молчишь? — неожиданно прикрикнул Доу Шиюн на Доу Мин.
Доу Чжао ожидала, что её сестра обидится или проявит холодность, но, к её удивлению, Доу Мин с улыбкой шагнула вперёд, поклонилась и с лукавством произнесла:
— Кто велел мне быть самой младшей и скромной? Вот я и в конце очереди.
Все рассмеялись, и Доу Шиюн слегка смутился. К счастью, он всегда души не чаял в своих дочерях, поэтому, вздохнув, ограничился несколькими обычными наставлениями о «послушании». После этого вся семья проводила старшую госпожу в главную залу.
Доу Чжао выделили западное крыло дома.
Сулань пришла с маленькой служанкой, чтобы помочь ей умыться и переодеться, а Сусин проследила за тем, чтобы все знакомые вещи из Чжэньдина были расставлены по своим местам.
Маленькие служанки и черновые работницы, которых Пятая госпожа назначила ухаживать за Доу Чжао, не могли сдержать восхищения:
— Эта Четвёртая барышня из Чжэньдина, она настоящая важная персона!
— Это ещё что! — фыркнула одна из девочек. — Говорят, Пятая барышня гораздо важнее: у неё в комнате, помимо обычных служанок, есть семь-восемь охранников, две прачки, две поварихи и четыре портнихи. А ведь Седьмой господин — самый богатый из всех.
— А у Четвёртой барышни всего лишь четыре охранника, четыре служанки и две черновые. Так что она, выходит, не такая уж и важная, — с умным видом подсчитала другая.
В этот момент в комнату вошла невестка Го, чтобы пригласить Доу Чжао к обеду. Услышав разговор, она строго сказала:
— Что за вздор вы тут мелете? Живо по делам!
Служанки сразу же разбежались.
Сусин, услышав шум, вышла навстречу, низко поклонилась и сказала:
— Приветствую Шестую молодую госпожу.
Го, как всегда приветливая, мягко спросила:
— Четвёртая сестра, уже закончила умываться?
Сусин с улыбкой пригласила её в приёмную и предложила присесть. Однако не успела она предложить чай, как из комнаты вышла свежая и ухоженная Доу Чжао.
— Четвёртая сестра, Старшая госпожа уже ждёт вас. Как только вы подойдёте, мы сможем начать обед, — поспешно произнесла Го.
Доу Чжао с улыбкой поблагодарила её и направилась вместе с ней в столовую.
…
В то время как в павильоне Ичжи, сидя в кресле для медитации с закрытыми глазами, Сун Мо слушал, как Гу Юй и управляющий Цяо Ань обсуждали бухгалтерские книги.
— …Скоро поступят пятьдесят тысяч таэлей от Министерства финансов. С деньгами проблем нет. Но как быть с тем, чтобы использовать их в одиночку? — обеспокоенно спросил Цяо Ань.
Гу Юй усмехнулся:
— А что в этом плохого? По сравнению с Шэнь Цином мы просто ничтожества. Он даже грузчиков не нанимает, полагаясь на местных стражников. А нам приходится угощать чиновников из Министерства… — с раздражением добавил он. — А Ван Цинхуай слишком осторожничает. Хотя мы ничем не рискуем. Если быть вежливым, без нужных связей всё равно не добиться ничего. А если проявить резкость, но иметь нужные связи, то нас проглотят.
Не успел он договорить, как Сун Мо внезапно открыл глаза:
— Сколько у нас денег семьи Вэй?
Гу Юй вздрогнул, но быстро взял себя в руки:
— Около двадцати тысяч таэлей.
Сун Мо уточнил:
— Из них сколько уже рассчитано?
Гу Юй поморщился:
— Жена Чжана Юаньмина — весьма необычная женщина. В первый раз, как ты и велел, я вернул ей основной вклад. Однако она отказалась взять деньги, сказав, что пусть это будет частью капитала. Я подумал, что сумма небольшая, и решил добавить её от себя, не сказав тебе. Эти двадцать тысяч включают три тысячи таэлей первоначального вклада семьи Вэй.
Сун Мо кивнул и сказал:
— Вычти всё это с моего счёта. Я скажу, когда нужно будет отдать.
У Гу Юя отвисла челюсть. Затем, после небольшой паузы, он воскликнул:
— Хорошо!
В его голосе звучал нескрываемый восторг.
Сун Мо опустил голову, потягивая чай, и невольно вспомнил, как в тот день господин Ян рассказывал ему о сцене в храме Великих Благовоний…
