Глядя на лицо Вэй Тиньюя, Доу Чжао лишь тяжело вздохнула.
Как в прошлой жизни, так и в этой, он редко проявлял здравый смысл.
— Сейчас у всех на душе тяжело, — сказала она. — Если мы начнём обсуждать свадьбу в такой момент, это может привести к ссорам и обидам. К счастью, дата была озвучена лишь устно, и приглашения ещё не разосланы. Лучше отложить всё до тех пор, пока обе семьи не остынут и смогут поговорить без напряжения.
Его мать действительно пригласила сестру вернуться домой, чтобы обсудить обустройство нового дома. Однако сестра устроила настоящий скандал, когда речь зашла о том, какие вазы поставить на антикварную полку — небесно-голубые из печей Жу или розово-белые с изображением слив.
Она также сетовала на то, что дата свадьбы была назначена слишком поспешно, и у них не было достаточно времени для подготовки. А потом и вовсе пожалела: если бы Доу Чжао не назначила встречу с Доу Мин в Великом храме Дасяньго, семьи Вэй и Доу уже давно бы разорвали помолвку, и она могла бы сосватать Вэй Тиньюя за Ван Цинъюань.
Теперь же ей приходится возвращаться, разговаривать с семьёй Доу, менять свои планы и терять возможность стать членом семьи Ван. Кроме того, её визит в дом Хоу Яньаня был напрасным.
Вспоминая всё это, Вэй Тиньюй тяжело вздохнул. Он и сам не хотел разрывать помолвку, но его сестра была настолько требовательной, что иногда он просто не знал, как ей угодить.
Отсрочка была разумным решением: так он хотя бы немного отдохнёт от её бесконечных упрёков и жалоб.
Он улыбнулся и кивнул:
— Ладно, пусть будет так.
Доу Чжао, видя, как легко он согласился, лишь покачала головой. Ей хотелось сказать: «Вместо того чтобы бездельничать, найми себе наставника по верховой езде и стрельбе. Император придаёт осенней охоте большое значение. Если ты проявишь себя, то сможешь попасть в императорскую стражу Цзиньву или в лагерь Фэнтай. И тогда твоя мать перестанет беспокоиться».
Но вдруг она вспомнила, как в прошлой жизни, когда она пыталась убедить его принять участие в охоте, её высмеяла Вэй Тинчжэнь:
— Мой брат — потомственный хоу, он не станет сражаться за флажки стражи Цзиньву с теми, у кого и наследства-то нет!
Вэй Тиньюй, послушав сестру, в итоге потратил свою жизнь впустую.
Доу Чжао прикусила язык и ничего не сказала, только велела Сулань проводить его.
Однако вскоре Сулань вернулась с новостью:
— Я проводила хоу к цветочным воротам и, как только собралась заглянуть на кухню, чтобы проверить обед, увидела, как он возвращается, но уже с дамой. Я быстро спряталась за деревом, а когда они ушли подальше, послала маленькую служанку проследить за ними. Она сказала, что хоу прошёл за той дамой… прямо во двор Пятой госпожи.
Доу Чжао сжала губы и промолчала.
Она и вправду верила, что у Вэй Тиньюя нет чувств к Доу Мин. Но она знала — он не мог устоять перед её слезами.
Некоторые вещи решаются судьбой. Сколько ни торопи — раньше времени не придёт.
Когда Доу Чжао вернулась на Аллею Грушевого дерева, она увидела, что Пятая тётушка провожает гостью в сопровождении двух своих невест. Присмотревшись, она узнала госпожу Цай — сватью Пятой тётушки и мать Десятой снохи.
Доу Чжао поспешила навстречу и с поклоном поприветствовала гостью.
Госпожа Цай шагнула вперёд и взяла её за руку:
— Ах, Четвёртая госпожа, что вы, что вы, не стоит!
Она тепло улыбалась, с искренним интересом разглядывая Доу Чжао с ног до головы.
Доу Чжао старалась сохранять спокойствие, вежливо перекинувшись с гостьей парой слов, и вместе с тётушками проводила её до ворот.
Невестка Го тихо прошептала:
— Мать пригласила госпожу Цай, чтобы обсудить разрыв помолвки с семьёй Вэй.
Доу Чжао вздрогнула.
Отец… он знал об этом?
Несколько дней назад она сказала ему, что хочет задать пару вопросов Вэй Тиньюю, и он ответил что-то вроде: «Это хорошо. Проясни всё в голове». Как же быстро всё изменилось за это время?
Она хотела расспросить отца, но он последние дни дежурил в Дворце по ночам — увидеть его не удавалось.
Госпожа Цай начала часто бывать в домах семей Вэй и Доу.
Доу Чжао, быстро всё разузнав, тоже отправилась туда.
Сначала семья Вэй категорически отказалась от расторжения помолвки. Госпожа Цай обратилась к Вэй Тинчжэнь, но та вспыхнула:
— Как же так? Семья Доу столько лет морочила голову нашему Тиньюю, свадьбу откладывали и откладывали, а теперь хотят разорвать? Куда же наша честь деваться?
И она тоже отказала.
Пятая госпожа была ошеломлена, а потом презрительно усмехнулась:
— Да они просто хотят денег вытянуть из нашей семьи! Мы ещё и слова не сказали про хоу Цзинина, а она уже важничает! Ладно, пусть пока всё приостановят. Посмотрим, кто первым сорвётся.
Госпожа Цай лишь мягко улыбнулась в ответ.
А Сун Мо, услышав, что свадьба семьи Доу с Вэй отложена, сразу повеселел: значит, семью Доу всё ещё волнует судьба Доу Чжао. А раз сама она уверяла, что у неё всё под контролем — можно пока не вмешиваться.
Он уже снял траур и должен был сосредоточиться на своей карьере. Если отец снова попытается причинить ему вред, всё будет под угрозой.
Император ранее упоминал о возможности перевода Сун Мо в Стражу Знамен или в лагерь Фэнтай — оба варианта были бы подходящими для молодой знати. Однако первая должность казалась слишком незначительной, а вторая — не совсем подходящей для его положения.
Лучшим выбором стала Стража Цзиньву — личная охрана императора. В случае необходимости, Сун Мо мог бы уйти оттуда без каких-либо последствий.
[1] В
традиционной китайской придворной системе дежурства при императорском дворе,
особенно ночные, были формой высокой ответственности и доверия. Такие дежурства
не ограничивались охраной, как может показаться, — напротив, чаще всего это
были ночные смены придворных чиновников.
