Старейшина Чжи посмотрел на спокойное лицо Мэй Цзю, колебался, потом тихо добавил:
— Жизнь дана лишь однажды. Не рвись бездумно вперёд. Отступление — не всегда поражение, а победа во что бы то ни стало не всегда путь к успеху.
Мэй Цзю почтительно склонила голову.
— Благодарю за наставление.
«Старый болван!» — злобно отозвалась в душе Ань Цзю.
Она прекрасно понимала, на этот раз речь шла о жизни и смерти, и Мэй Цзю, обретя решимость, могла пойти до конца. Если бы не предостережение старейшины, возможно, после испытания слабая душа исчезла бы навсегда.
Конечно, Чжи понимал это не хуже её, но он не мог рисковать вслепую. Вдруг погибнет сильная, а слабая уцелеет? Для него наилучшим исходом было бы полное поглощение слабой души, но даже если этого не случится, две души в одном теле его не тревожили, лишь бы сильная осталась.
После сборов все вместе сели за ужин.
Стол ломился от яств. Такое богатство казалось зловещим, будто это был последний пир перед казнью. И всё же, чтобы не идти в бой на голодный желудок, пришлось есть. Пусть пища и казалась безвкусной, глотать приходилось.
Едва Мэй Цзю села, как управление телом перешло к Ань Цзю. Та принялась уплетать за обе щёки с аппетитом, будто давно не видела еды.
Остальные, наблюдая за ней, невольно тоже взяли ложки. Даже Мэй Тинчунь, сперва притворявшийся сытым, в итоге доел два полных блюда.
Не успело стемнеть, как все четверо уже сидели в повозке.
— Там будут все четыре великих клана, — заговорил Мэй Тинчунь, не в силах справиться с волнением. — Ли славятся мечами, Лоу сильны внутренней силой, Цуй непревзойдённы в боевой технике, а мы, Мэй, владеем кулаком. Интересно, кто ещё заявится… и где пройдёт испытание?
— Ты поедешь с нами, — сказал Мэй Тинцзюнь, повернувшись к Ань Цзю.
Даже Мэй Тинъюань, которая прежде не переносила Мэй Цзю, на этот раз промолчала. Пусть они и ссорились, но перед лицом опасности нужно стоять плечом к плечу. Теперь, когда на кону стояла жизнь каждого, не время для распрей.
Ань Цзю коротко кивнула.
Воздух в повозке будто разрядился. Все облегчённо вздохнули.
Её сила оставалась загадкой. Мэй Тинчжу, воспользовавшись моментом, решила разузнать:
— Четырнадцатая госпожа, какой у тебя уровень?
Ань Цзю сосредоточилась, чувствуя в нижней части живота крохотную искру света.
«Такое ничтожество даже уровнем не назвать…» — подумала она.
Мэй Тинцзюнь, не дождавшись ответа, сказал:
— Мы с Тинчжу почти достигли шестого уровня. Тинъюань недавно перешла четвёртый, а Тинчунь тоже на четвёртом.
— У меня почти нет внутренней силы, — спокойно ответила Ань Цзю.
Все удивлённо уставились на неё.
— Не хочешь — не говори, — фыркнула Мэй Тинъюань. — Никто ведь не держит нож у твоего горла! Надоело уже это твоё таинственное поведение.
Она отвернулась, демонстративно скрестив руки, но в глубине души всё же почувствовала тревогу. Слабые не отвечают так спокойно.
Ань Цзю лишь улыбнулась, глядя в окно. Снег в свете фонаря падал медленно и ровно, как тонкий покров между нею и остальными.
— А-Юань! — резко одёрнул сестру Мэй Тинцзюнь.
Мэй Тинъюань презрительно скривила губы и, отвернувшись, решила больше не встревать.
— И всё же, — произнёс Мэй Тинцзюнь, не сводя взгляда с Ань Цзю, — ты правда не владеешь внутренней силой? Тогда как тебе удалось справиться с Жуцзянем?
Мэй Жуцзянь ведь обладал силой не ниже четвёртого уровня. Без внутренней энергии вряд ли кто способен в одно мгновение выбросить противника вон из окна.
— Не владею, — коротко ответила Ань Цзю, и в её голосе не было ни тени сомнения.
Повисла пауза.
— То есть, — протянула Мэй Тинчжу, — всё, на что ты способна, — это кулаки и ноги?
Ань Цзю откинулась к стенке кареты, прикрыла глаза и в ответ лишь негромко выдохнула через нос. Для неё это уже было слишком большим вниманием. В другом мире она бы и слова не потратила, но здесь, где даже десятилетние дети владели внутренней силой, стоило быть осторожнее.
— Наткнулась на стену, — язвительно бросила Мэй Тинъюань, а потом, сменив тон, спросила с притворной заботой: — Старший брат, как твоя рана?
Во время прошлой тренировки, выбежав из морга, она спряталась в коридоре и, не удержавшись, подслушала разговор. Тогда она узнала: Мэй Тинцзюнь получил ранение, защищая её. С тех пор она простила ему то, что он оставил её в гробнице одну, но обида на холодную Мэй Тинчжу лишь усилилась.
— Ничего страшного, — тихо ответил Мэй Тинцзюнь.
— Всё равно это несправедливо! — вспыхнула сестра. — Почему Мэй Жуцзянь освобождён, потому что ногу повредил, а ты должен идти в бой, хоть и ранен?!
Рана и правда была не смертельной. Меч Гу Цзинхуна рассёк кожу тонко и ровно, не задев ничего жизненно важного. Кровь тогда удалось остановить сразу, а по возвращении старейшина Ци сам занялся лечением. Лишь когда Мэй Тинцзюнь поднимал руку, боль простреливала, но жизни ничто не угрожало.
Мэй Тинчунь, глядя на товарищей, не мог скрыть тревоги. Одна без внутренней силы, двое — лишь четвёртого уровня, третий — с раной. Только Мэй Тинчжу выглядела по-настоящему готовой. Выходит, прав был заместитель командира Шэньцэ: положение у нас отчаянное.
В повозке повисла гнетущая тишина. Все прислонились к стенам, делая вид, что отдыхают, но только Ань Цзю действительно погрузилась в покой. Её дыхание было ровным, а движения безмятежными.
Через два с половиной часа повозка медленно остановилась.
Все сразу распахнули глаза.
