Снаружи снег отражал бледный свет. Внутри своды и стены поглощали его так, что в зале царила плотная тьма, и возможность того, что противник умело подавит дыхание с помощью внутренней энергии, делала положение Ань Цзю крайне рискованным.
Она незаметно ослабила натяжение тетивы, но не убрала стрелу с неё полностью. Один палец продолжал держать подвешенный на предплечье замковый механизм арбалета, и все её ощущения были устремлены на поиск шагов и тени того, кто приближался.
Убийцы обладают тонкой интуицией опасности, но лишь по этому нюху определить точную позицию врага нельзя. Ань Цзю чувствовала, что незримый преследователь приблизился уже примерно на три чжана, однако, возможно, не будучи уверенным в немедленной смерти от одного удара, он пока что сдерживался и не нападал.
Мысли фомировались в её голове стремительно.
Откуда мог последовать удар? По бокам зала, к востоку и западу, стояли высокие помосты с изваяниями архатов, и если такие помосты имелись ещё и к северу с югом, противник мог бы забраться на одну из статуй, чтобы с высоты заметить её; иначе, как и она сама, он вероятно использовал бы для маскировки деревянные балки.
Вдруг тихо, но с твёрдостью проговорила Мэй Цзю, которая все эти мгновения хранила молчание:
— Здесь архатов нет.
Услышав в её голосе уверенность, Ань Цзю не стала уточнять. Одва она сдвинулась, как тень её тут же выдала положение.
В полумраке в ухо ей донёсся тихий шорох воздуха, и, пользуясь инерцией прыжка, она скользнула на балку, одновременно защёлкнув механизм арбалета.
Дюжина серебряных игл пронзили ткань её свисающего капюшона и вонзились в опору напротив. В тот же миг послышался отрывистый глухой звук, как будто кто-то рухнул внутри.
Мэй Цзю, укрывшаяся в дымке спокойной сосредоточенности, чувствовала себя под защитой её духовной силы и не предпринимала ничего, кроме как пыталась не мешать Ань Цзю, оставляя ей свободу действий в этой ситуации, где нет необходимости смотреть сопернику в лицо.
Ань Цзю сменила позицию, оттолкнулась от карниза и быстрым переворотом оказалась в проходе: воздух тут стал гораздо темнее, но для неё это было не катастрофой. На полу перед ней лежал человек, и она снова воспользовалась механизмом, выпустив две стрелы, услышав при этом приглушённый стон.
Затем, скрывшись за торцом западной стены, за фигурой одного из архатов, она, убедившись, что жизни в упавшем уже не осталось, вышла из укрытия, вытащила из тела стрелы и, поводя наконечниками, нашла в его объятьях свёрнутую карту. Подглядев на неё при слабом свете, Ань Цзю узнала, что она совпадала с той, что была у Мэй Тинъюань, и вместе с её картой образовывала целую. Ань Цзю завернула свиток в платок и положила его в карман.
— Ты убила его? — оторопев, спросила Мэй Цзю, приходя в себя от внезапного шока.
— Нет, — коротко ответила Ань Цзю.
— Да я ведь ясно видела, как ты пронзила его! — голос Мэй Цзю дрожал; она отчётливо помнила стрелу, прошедшую сквозь горло.
— Видела и спрашиваешь об этом? Если не нравится — убирайся, — холодно отрезала Ань Цзю.
Мэй Цзю в смиренной мольбе стала просить:
— А мы можем найти какое-нибудь укромное место и переждать? Главное выбраться живыми, а не убивать людей.
Первоначально Ань Цзю намеревалась не вникать в её слова, но, услышав их, не удержалась и спросила в ответ с обострённой настороженностью, не переставая следить за возможными атаками:
— И что, по-твоему, будет с твоей матерью? Ты позволишь ей умереть в рядах Повелителей Журавлей? Тебя это не волнует?
Видимо, та же материнская любовь пробудила в Ань Цзю крохотные отголоски мягкости, и потому она особенно резко осудила такую беспечность в Мэй Цзю.
— Я… — промолвила та без защиты и без слов, — как я могу не беспокоиться о матери?
— Значит, ты всерьёз считаешь, что всё останется лишь в мыслях? — Ань Цзю спросила снова, пока внимание её было настороженно обращено к каждому шороху.
Мэй Цзю не нашла ответа. Она знала слишком ясно, что если не вступит в Войско Журавлей, всё и остаётся только словами, но если идти туда, то как войти без пролития чужой крови?
— Фрагменты Небесного свитка и ледяная шкатулка усиливают внутреннюю силу, — сказала Ань Цзю. — Я должна их заполучить.
На самом деле её будущее оставалось туманным и неопределённым, но если у неё появлялась цель, она следовала к ней упорно, до последнего вздоха, пока не достигала конца.
— Мы ведь можем просто искать эти вещи, не убивая людей… правда? — едва слышно пробормотала Мэй Цзю, будто обращаясь не к Ань Цзю, а к себе.
Ей было страшно становиться человеком, чьи руки по локоть в крови. Она боялась превратиться в такую же холодную, безжалостную женщину, как Ань Цзю. И больше всего ужасалась тому, что однажды, отыскав мать, уже не сможет вспомнить, что значит любовь.
Тем временем шум битвы за задним залом стих.
