— Как ты можешь говорить столь дерзко! — упрекнула Ань Цзю в мыслях Мэй Цзю.
Ань Цзю лениво протянула:
— Гляди, какой вид сделала: будто неуязвимая, а оказалось, и толчка не стерпит! Да и враг всё же: одного доведёшь до смерти — одним меньше.
— Она не враг, а шэнь цзуму, — поправила Мэй Цзю.
Ань Цзю не захотела вдаваться в рассуждения:
— У меня руки чешутся, непременно хочу убить кого-нибудь ради забавы. Так скажи, ты сама умрёшь или я уложу эту бабку?
— Я… — Мэй Цзю стиснула зубы. — Если уж убивать, убей меня, но не смей тронуть моих родных!
Ань Цзю замерла, ощутив её напряжение, и сама пришла в смятение. Потом она зло бросила:
— Ладно, обойдусь без крови, но ты обязана выработать в себе смелость, иначе сперва прикончу тебя, а уж потом весь твой род!
— Да ты же без всякой логики, — в отчаянии возразила Мэй Цзю, хотя внутри боролась с собственной слабостью.
Именно эта крошечная попытка сопротивления раззадорила Ань Цзю, и она с издёвкой продолжила:
— Как это «без логики»? Я тоже умею быть рассудительной, стоит только захотеть.
Мэй Цзю тяжело вздохнула, едва сдерживая обиду:
— Неужели нельзя говорить нормально?
— Тсс… Подумаешь, всего лишь пару слов сказала. Зачем позволять эмоциям управлять? — Ань Цзю передёрнула плечами, чувствуя внутреннюю муку. Она даже усмехнулась про себя. Выходит, сама себе устроила изощрённое мучение, словно утончённую пытку на духовном уровне.
Мэй Цзю, с красными от слёз глазами, отвернулась и промолчала.
В этот миг вошла Вэнь Цуй с подносом чая и сладостей. Завидев бледную и молчаливую Мэй Цзю, сидящую в углу, она решила, что та перепугалась, и поспешила успокоить:
— Госпожа, не держите это в сердце. Вторая ветвь, если не брать в расчёт почтенную госпожу, в целом люди разумные, не станут винить вас. У старой госпожи больное сердце, и вся семья привыкла угождать её прихотям. Её жизнь протекала в довольстве, вот она и не может вынести ни малейшего раздражения. Тут нет вашей вины.
— Спасибо тебе, Вэнь Цуй, — тихо сказала Мэй Цзю.
Та улыбнулась, наклонилась к ней и полушёпотом добавила:
— Если узнает третья госпожа, то не только не станет укорять вас, но даже поблагодарит.
— Разве третья госпожа не невестка второй старшей госпожи? — удивилась Мэй Цзю.
— Да, но где видано, чтобы свекровь и невестка были едины душой? — усмехнулась Вэнь Цуй, поднимая её с места. — А теперь отдохните, госпожа, поешьте немного сладостей после такого дня.
К вечеру небо совсем потемнело.
В Шаюньцзюе вторая старшая госпожа сидела с повязкой на лбу и жаловалась мужчине средних лет:
— Третий сын, у матери пусть нет костей рода Мэй и кровь её иная, но уж сорок лет я в этом доме, всё, что ни делала, было ради семьи! А соплячка посмела назвать меня чужой!
— Мать, — нахмурился мужчина, — вы потребовали, чтобы хозяева рода Мэй признали вину перед служанкой. Куда же нам, роду Мэй, девать тогда своё лицо?
Вторая старшая госпожа рывком приподнялась на постели, указала пальцем на сына и сдавленно выкрикнула:
— Ты… напрасно я тебя растила! Белый волк1, да ещё и встал на сторону чужаков!
— Хватит, — поспешно прервала мужа стоявшая рядом женщина. Почувствовав, что спор заходит слишком далеко, она мягко села на вышитую подушку у кровати и, взяв руку свекрови, спокойно сказала: — Мать всего лишь хотела за закрытыми дверями проучить дерзких младших, при чём тут честь рода Мэй?
— Вот именно! — согласилась вторая старшая госпожа, и дыхание её немного выровнялось.
Третья госпожа добавила с лукавой усмешкой:
— Всё ведь из-за той дурной девчонки. Слуга осмелилась выдумать, будто хозяева должны склонить голову! Да это же волчье нутро — жажда поглотить всё. Хорошо ещё, что мать рассудительна и не согласилась. Я думаю, такую девку держать рядом нельзя. Надо скорее избавиться от неё, а я уж подберу для вас служанку получше.
Лицо второй госпожи на миг окаменело. Она поняла, что снова угодила в расставленную западню, и, закатив глаза, без чувств повалилась назад.
Юйвэйцзюй.
Вэнь Цуй, убирая со стола, между делом заметила:
— У третьей госпожи ума и хитростей много. Если бы не почтенный возраст второй старшей госпожи, что удерживает её сверху, да хоть сотня таких, всё равно ей не соперницы.
Мэй Цзю поразилась, что за всей этой историей скрыто так много хитроумных переплетений. Не сумев разобраться до конца, она лишь махнула рукой:
— Вэнь Цуй, можно мне спать сегодня с матерью?
Вэнь Цуй не успела ответить, как Ань Цзю резко возразила:
— Не смей!
— Сейчас молодой госпоже лучше никуда не ходить, — мягко сказала Вэнь Цуй. — Но можно попросить госпожу Янь прийти сюда, в Юйвэйцзюй. — С этими словами она подняла поднос и вышла.
Голос Ань Цзю прозвучал напряжённо:
— Да рядом с человеком уснуть страшнее всего!
— Что тут такого? — удивилась Мэй Цзю.
— А то, что если рядом кто-то лежит, к утру он превращается в труп. Разве это не страшно? — бросила Ань Цзю.
Это были не пустые слова. Она ведь числилась в розыске как снайпер с наивысшей наградой за голову. Преследования многочисленных противников выработали в ней привычку: ночуя где-либо, не оставлять живых рядом.
Мэй Цзю передёрнуло от холода, голос её задрожал:
— Ладно… я одна лягу.
Перед сном её навестила Мэй Яньжань, сказала несколько ласковых слов и вскоре ушла.
Странно было то, что в комнате не оставили ни горящей лампы, ни ночных служанок. Мэй Цзю не знала, что в богатых домах это обычай, но и не насторожилась. Густая тьма, окружавшая её, всё равно вызывала сильный страх.
— Ань Цзю, ты спишь? — прошептала она, свернувшись под одеялом.
- Белый волк (白眼狼, bái yǎn láng) — выражение, обозначающее неблагодарного человека. ↩︎
