Командующий держал верёвку одной рукой, а второй пытался отбивать её удары, не желая нанести ей смертельный вред. Он не мог использовать всю мощь, не более сорока процентов внутренней силы.
И всё же, даже сдерживаясь, он был опасен. Он отбил стрелу, но не избежал удара ножом. Клинок вошёл в плечо, прорезав ткань и кожу.
Хорошо, что защитный поток энергии смягчил удар, иначе лезвие пробило бы насквозь, но Ань Цзю не умела останавливаться.
Она с яростным движением вогнала кинжал глубже, по самую рукоять.
В следующее мгновение резкая боль пронзила ей затылок, мир качнулся, и перед глазами сомкнулась чернота.
— Чёрт… — выдохнул командующий, втянув воздух сквозь зубы.
Он выдернул кинжал, обильно высыпал на рану золотистый порошок целебного средства и прижал ладонь к плечу.
Он швырнул Ань Цзю на землю, посмотрел на окровавленный кинжал и вполголоса выругался:
— Проклятая девчонка…
Духовная сила у неё была слишком велика. Он знал, что она очнётся раньше, чем подействует лекарство, поэтому достал из-за пояса носовой платок, пропитанный усыпляющим снадобьем, и наклонился к ней.
Раздвинув пальцами ткань на её лице, он снял маску, обнажив белую, словно фарфор, кожу. Мужчина замер. Что-то неведомое подтолкнуло его руку, и он откинул маску целиком.
Перед ним предстало чистое и ясное, как утренняя вода, лицо. В бессознательном состоянии её тонкие брови были чуть сдвинуты, отчего черты казались особенно мягкими и уязвимыми.
Он видел её в бою, беспощадную, как клинок, остро заточенный холодом. Сейчас этот образ не вязался с девушкой, лежащей перед ним. Сколько он ни смотрел, не мог понять, как в этом хрупком лице могло скрываться такое безжалостное сердце.
— Четырнадцатая Мэй… — пробормотал он и поднёс платок к её лицу, задержав дыхание.
Затем мужчина аккуратно вернул маску на место.
В этот момент у входа показалась тень. Один из подчинённых, в чёрном от головы до ног, склонился и доложил:
— Командующий! Из всех участников испытания осталось не более двадцати человек. Род Ли и клан Цуй полностью уничтожены. Сейчас отряд Шэньу держит оборону на горной тропе, но лучник уровня хуацзин там использует наших людей как живые мишени. На противоположном склоне засели десять воинов девятой ступени, к стрелку не подобраться.
Командующий нахмурился. Сам он лишь недавно достиг уровня девятой ступени и стоял на первой ступени хуацзин. Даже для него подойти к тому лучнику означало бы риск. Сила соперника была убийственной.
— Я иду туда, — коротко произнёс он, поднимая Ань Цзю на руки. — Пошли.
— Есть! — ответил подчинённый, торопливо следуя за ним.
Они вышли из башни.
Снег валил стеной, вихрился на ветру, и густые хлопья казались бесконечными. Командующий нёс Ань Цзю на руках, стремительно двигаясь по заснеженным уступам. С каждым прыжком он преодолевал десятки шагов, перескакивая от скалы к скале, пока не пронёсся сквозь сосновый бор и не миновал горные врата.
Следовавший позади боец едва поспевал за ним.
Войско Повелителей Журавлей давно ослабло. В отряде Шэньу почти не осталось людей прежнего уровня. Год назад прежний командующий погиб при загадочных обстоятельствах, и долго не могли назначить преемника. Тогда один из офицеров совершил прорыв до уровня хуацзин и, несмотря на возражения старших, был назначен командующим.
В Войске Повелителей Журавлей каждая из четырёх ветвей — Шэньу, Шэньцэ, Юйлинь и Вэйюэ — имела собственных посланников, называемых «лин». Их главная обязанность — передавать императорские тайные указы. Они формально подчинялись Войску, но на деле служили напрямую трону.
Этот нынешний командующий — сирота, воспитанный в школе Журавлей. Знатные кланы считали его человеком Императора и потому скрытно вмешивались в дела армии, захватывая власть над частями. Подчинялись ему немногие, и даже ради испытания он вынужден был прибыть лично, чтобы удержать дисциплину.
Если операция закончится удачно, его положение упрочится. Если здесь погибнет слишком много людей, вся структура рухнет, а он потеряет и влияние, и доверие.
В этой запутанной игре интриг было столько теней, что трудно было понять, кто в действительности стоял за сегодняшним нападением.
Когда они добрались до горной тропы, снег усилился. Вьюга била в лицо, а через белую пелену едва угадывались две стороны, схлестнувшиеся в кровавой битве. Сугробы были пропитаны кровью и стали буро-красными, словно сама земля истекала жизнью.
Ветер нес снежинки, перемешанные с алыми каплями, а с противоположного утёса то и дело вылетали стрелы, окружённые голубоватым сиянием. Каждая из них несла в себе смертельную силу.
