Командующий осторожно опустил Ань Цзю на землю и вынул из её одежды тот самый платок, освобождая дыхание от дурмана.
Холодный ветер ускорил действие лекарства. Она быстро пришла в себя.
Открыв глаза, Ань Цзю увидела, что её запястья были крепко зажаты в его руке.
— Как себя чувствуешь? — низко спросил он.
Ответа не последовало, лишь мгновенное движение. Её кисть чуть повернулась, и серебряная игла, выскользнув из пальцев, вонзилась ему в запястье.
Он отпустил, но тут же перехватил её другой рукой. Несколько быстрых движений, и между ними уже завязался бой.
Сталь мелькала, как вспышки молнии, дыхание срывалось от напряжения. Внутренней силы у Ань Цзю было слишком мало. После нескольких ударов он схватил её, прижав к себе.
— Видишь? — тихо произнёс командующий, глядя ей прямо в глаза. — Всего одно мгновение — и жизнь уже на волоске.
Ань Цзю осталась неподвижной. Что с того, если бы в следующее мгновение мир рухнул. Ей было всё равно.
— Положение критическое, — произнёс командующий негромко. — Связать тебя было вынужденной мерой, но если ты поможешь мне сейчас, я выполню любое обещание, которое в силах исполнить.
Ань Цзю взглянула на него из-под ресниц, некоторое время молчала, потом спросила спокойно:
— Почему я? Среди твоих людей достаточно воинов, каждый из которых сильнее меня.
Командующий чуть приподнял бровь. Он понял, что перед ним человек, которого нельзя брать нажимом. Чем сильнее давишь, тем упрямее она станет. Он изменил тон и стал мягче:
— Лук и стрельба — не конёк войск Шэньу, а вьюга свирепа. Стрелы сбивает ветром, прицелиться невозможно. Но мне сказали, что ты умеешь попадать в цель даже в такую бурю.
Он был прав. Обычные стрелы здесь бесполезны. Сила ветра ломала их на полпути, и даже если наконечник достигал врага, тот удар не мог причинить вреда.
Ань Цзю использовала лук, созданный старейшиной Чжи. Его упругость и мощь не имели равных, а с её точным расчётом и холодным глазом стрела почти всегда достигала цели. Почти, но не против мастера уровня хуацзин.
— Пусть я и стреляю метко, — сказала она тихо, — но у меня нет внутренней силы.
— Тогда возьми мою, — ответил командующий. — Я передам её тебе.
Она не ответила сразу. Ань Цзю мысленно всё взвешивала. Ей казалось, что ситуация ещё не настолько отчаянна, но теперь стало ясно. Войско Повелителей Журавлей терпит поражение, и всему виной тот самый лучник-мастер. Если они погибнут, живым не останется никто.
Кроме того, её всегда манила тайна о том, как чувствуется в теле энергия, когда она вливается в стрелу, как рождается сила, способная разорвать небо. Это стоило риска.
— Я постараюсь, — наконец произнесла она.
Командующий тихо выдохнул. Он вспомнил, как она несколько часов назад, ещё в башне, яростно сопротивлялась, предпочтя смерть повиновению. И вдруг согласие. Просто, без торга. Значит, дело было не в гордости, а в неверно выбранном ключе.
Он разжал пальцы, но не спускал с неё глаз. Мужчина ждал и хотел посмотреть, не попытается ли она сбежать.
Ань Цзю сняла с плеча лук и, обернувшись, коротко сказала:
— Попробуем.
— Хорошо.
Он положил свою ладонь ей на правое плечо, ближе к лопатке.
В тот же миг по телу девушки разлилось ощущение жара. Сначала приятного, обволакивающего, но чем дальше, тем сильнее, словно вены вот-вот лопнут от переполненной силы.
— Твоя духовная энергия способна удержать мощь мастера второго ранга хуацзин, — негромко сказал он, — но тело не подготовлено. Если станет невыносимо — скажи, иначе может порваться меридиан.
Ань Цзю усмехнулась. В этой усмешке звучала ирония и презрение.
Только недавно он обещал отдать ей всю силу воина восьмой ступени, и если бы она польстилась тогда, её труп уже остыл бы на снегу.
Командующий, угадав ход её мыслей, спокойно продолжил:
— Сделка — всегда выбор обеих сторон. Если бы ты согласилась, я выполнил бы обещание, но последствия легли бы на тебя.
«Надо же быть таким бесстыдным», — подумала она с холодным раздражением.
Почувствовав, как тело переполняется энергией, а точнее, ещё немного — и оно не выдержит, Ань Цзю сосредоточилась. Она вложила стрелу, натянула тетиву и всей духовной волей направила поток силы к пальцам, сжимавшим древко.
Она глубоко вдохнула. Воздух пах снегом и сталью.
Её дыхание слилось с ветром, сознание растворилось в ледяной ночи. Казалось, что она сама стала частью этой вьюги, тенью, притаившейся в буре перед тем, как выпустить стрелу, способную пробить саму тьму.
