Гу Цзинхун улыбнулся и не стал ничего больше говорить.
Поведение Ань Цзю казалось ему странным, но подозрений, что она могла быть предательницей, в нём не было.
— Господин заместитель, — осторожно заговорила Мэй Тинчжу, — по-вашему, кто мог стоять за этой атакой?
Он долго молчал, прежде чем ответить:
— Слишком много подозрительных людей. Даже в рядах Войско Повелителей Журавлей немало тех, кто мечтает избавиться от командующего войском Шэньу.
— Почему? — Мэй Тинчжу нахмурилась. — При их единстве разве сложно устранить командующего, если уж на то пошло?
Гу Цзинхун, всегда сохранявший мягкость даже в моменты, когда приходилось убивать, спокойно ответил:
— Знаешь ли ты, насколько высок его чин в иерархии Повелителей Журавлей?
Ранги внутри этого войска держались в глубочайшей тайне, даже четыре великих рода не могли назвать всех командиров. Однако о некоторых ключевых фигурах знали.
— Разве он не верховный командир армии Шэньу? — уточнила она.
— Именно, — кивнул Гу Цзинхун. — Армией Шэньу издавна безраздельно управлял род Цуй. А нынешний командующий пришёл из школы Журавлей, без имени, без рода, без покровителей. Отсюда два самых очевидных варианта: либо род Цуй сам организовал это нападение, чтобы устранить его, либо новый командующий действует по тайному приказу Императора, чтобы, прикрываясь словом «надзор», начать очищение и уничтожить власть кланов.
Мэй Тинчжу на миг остолбенела.
— Не ожидала, что вы скажете это так прямо.
— Мы ведь все живём с петлёй на поясе, — спокойно ответил Гу Цзинхун. — Чего тут стесняться слов?
Скользнув взглядом по его лицу, наполовину скрытому под тёмной тканью, Мэй Тинчжу заметила, как снег отражается в его опущенных ресницах. Он выглядел необычайно спокойным, почти отрешённым.
Странное чувство кольнуло её. Даже в обычное время редко встретишь мужчину столь мягкого и деликатного, а ведь он — воин, способный одним движением меча оборвать жизнь. Что же творится у него в душе в тот миг, когда он наносит удар?
— Кажется, я никогда не слышала, чтобы в Войске Повелителей Журавлей служили люди из рода Гу, — заметила она.
Гу Цзинхун никак не отреагировал, будто не услышал её замечания.
Перед рассветом мир затаился. Воздух стоял неподвижный, как дыхание перед первым лучом солнца.
Вернувшись в Мэйхуали, каждый направился в свои покои. Гу Цзинхун же отправился доложиться главе рода.
На горизонте между тяжёлыми тучами золотилась полоса света, словно остриё меча вспороло мрак. В покоях Юйвэйцзюя алые цветы сливы горели среди снега, как языки огня.
— Госпожа?! — раздался поражённый голос Яо Е, стоявшей у галереи.
Её госпожа выглядела страшно: плащ изодран, под ним виднелась чёрная боевая одежда; на руках и ногах поблёскивали арбалетные механизмы. В холодном рассветном свете кожа казалась покрытой тёмно-красным налётом, смесью крови и пыли.
Ань Цзю сорвала маску. Лицо её было исполосовано копотью и царапинами, одна щека чернела, другая горела красным. Вид у неё был измождённым и почти диким.
— Госпожа! — вскрикнула Яо Е и кинулась к ней. Глаза служанки налились слезами. — Пойдёмте скорее в дом! Я сейчас приготовлю вам воду для купания.
— Хорошо, — тихо сказала Ань Цзю и направилась в главный зал.
Пока Яо Е отправляла других служанок за водой, сама она принесла таз с тёплой водой, чтобы обмыть госпоже руки и лицо.
— Я думала, вы вернётесь не раньше, чем через два дня, — бормотала она, бережно снимая с Ань Цзю перчатки. — Обычно испытания длятся дольше. Хорошо хоть, что небеса сжалились, и вы вернулись целой и невредимой. Хоть этим отблагодарили госпожу Янь за её материнскую любовь.
Ань Цзю слушала болтовню, глядя, как ловкие пальцы Яо Е расстёгивают застёжки на запястьях. В голове стоял странный туман. За эти короткие дни она словно прожила другую жизнь. На мгновение Ань Цзю забыла, что она — Мэй Цзю, забыла род Мэй и Мэйхуали, забыла всё, что связывало её с прежним «я».
Осталось лишь чувство острого, пронзительного одиночества, будто она вновь вернулась в тот мир, где была одна.
— Сестра! Сестра! — вдруг раздались быстрые шаги за дверью.
Яо Е вздрогнула, отложила полотенце и поспешила открыть.
На пороге стояла Мэй Жуянь. Увидев Ань Цзю, всю в крови, она бросилась вперёд и, обняв, сквозь слёзы прошептала:
— Наконец-то ты вернулась!
