— Таких немало, — ответил Мо Сыгуй, задумчиво постукивая пальцем по подлокотнику. — Но достигших уровня хуацзин — единицы. Во всей Поднебесной лишь трое могут именоваться мастерами такого уровня. — Он взглянул на Ань Цзю с любопытством. — А зачем тебе это знать?
Ань Цзю, как всегда, не ответила напрямую:
— Кто эти трое?
— Помимо старейшины Чжи, — заговорил Мо Сыгуй, — это старый владелец горного поместья Пяомяо по имени Вэй Юньшань, а третий — Цуй Хулин из рода Цуй. Только он умер три года назад.
— Что за место, это ваше поместье Пяомяо? — спросила Ань Цзю.
Мо Сыгуй облокотился на спинку сиденья, заговорил чуть лениво, будто рассказывая старую историю:
— Старый Вэй Юньшань — человек из мира цзянху, уже семидесяти лет, отшельник, который давно покинул людские дела. За всю жизнь он не взял жены и не оставил потомков, но тридцать лет назад усыновил двух мальчиков: старшего Вэй Чучжи и младшего Вэй Юйчжи. Старший основал поместье Пяомяо и провозгласил Вэй Юньшаня старым хозяином.
Это, между прочим, пристанище наёмных убийц. Платишь — и они делают всё, что угодно. — Мо Сыгуй поморщился. — Но так нечестно! Я тебе тут всё, как на ладони рассказываю, а ты молчишь. Совсем не по правилам!
— Подожди немного, — ответила Ань Цзю. — Скажи, старый хозяин Вэй тоже увлечён искусством стрельбы, как старейшина Чжи?
— Нет, — покачал головой Мо Сыгуй. — Его оружие — древний цинь. Говорят, это реликвия его невесты, умершей много лет назад. Он не расстаётся с ней ни на миг.
Цинь? — мелькнуло у Ань Цзю.
Если Цуй Хулин мёртв, то остаётся только Вэй Юньшань. Но цинь — инструмент со струнами, как и лук… Не исключено, что он и есть тот самый мастер из монастыря.
— А может быть, есть ещё кто-то, кто достиг хуацзина, но не афиширует это? — спросила она.
Мо Сыгуй вертел в пальцах подвеску с двумя жемчужными бусинами размером с перепелиное яйцо, потом поднял глаза:
— Знаешь, почему уровни боевого искусства разделяются на две ступени? Когда достигаешь девятой, перед тобой встаёт преграда. Преодолеть её можно только силой духа, тем, что зовут синьцзин1.
Мир полон соблазнов и страхов, и немногие способны удержать сердце в равновесии. Потому мастеров девятой ступени много, а тех, кто перешёл в хуацзин, почти нет. Раз появился один — скрыть это невозможно.
Он придвинулся ближе и заговорщицки шепнул:
— Ну что, выговорилась? Теперь твоя очередь объяснить, зачем тебе всё это. Умру же от любопытства!
Ань Цзю коротко кивнула и, не колеблясь, изложила суть:
— Во время испытания нас атаковали неизвестные. Среди них был мастер хуацзина, владеющий искусством лука. Его внутренняя сила, когда она проявилась, была точно такой же, как у старейшины Чжи.
Мо Сыгуй резко выпрямился:
— Вот это уже странно.
Он знал, что Ань Цзю не стала бы шутить с такими вещами, но внутри его словно кольнула тревога, смутное предчувствие, будто он забыл что-то важное.
— Ладно, это не наш вопрос, — наконец произнёс он, отмахнувшись. — После Праздника фонарей я уйду со старейшиной Ци в странствие и найду наставника, умеющего разделять души. Тебя он тоже возьмёт.
Именно это было одной из причин, почему старейшина Ци согласился скрыть факт разрушенных каналов Ань Цзю.
Мо Сыгуй хитро прищурился:
— Раз уж он тебе помог, то почти наверняка возьмёт с собой. Иначе, если останешься в доме Мэй, правда вскроется за пару дней. Что тогда? Как он взглянет в глаза старейшине Чжи, как оправдается перед родом?
Старейшина Ци и впрямь собирался использовать путешествие как предлог, чтобы передать Мо Сыгую все свои знания, но если бы род узнал, что каналы Ань Цзю разрушены, никто не позволил бы ему тратить силы на поиски мастера ради неё. Тогда и замысел рухнул бы.
Ань Цзю молча наблюдала за Мо Сыгуем. Когда кто-то относился к ней с добротой, ей становилось неловко. Уж слишком непривычным было это чувство.
Мо Сыгуй ткнул её ногой в бок:
— Эй! Даже спасибо не скажешь? И что это за взгляд такой?
— Потому что ты мне неприятен, — спокойно ответила она.
— Неприятен? Почему? — он удивился. — Мы же вроде неплохо ладим в последние дни.
— В зеркало не смотришься? — устало прикрыв глаза, спросила Ань Цзю.
Мо Сыгуй замер на миг, потом, закинув ногу на ногу, самодовольно произнёс:
— Смотрюсь. И каждый раз поражаюсь. Красавец такой, что сама природа замирает, взглянув на меня.
— Угу, — рассеянно отозвалась Ань Цзю. — Похоже, красота и ум — вещи несовместимые.
Он приподнял бровь.
Это она его, выходит, глупцом назвала?..
— Я вот что скажу… — Мо Сыгуй сверкнул глазами и процедил сквозь зубы: — Осмелишься хоть раз сказать что-нибудь приятное?!
А Ань Цзю уже дышала ровно, будто давно уснула.
- Синьцзин (心境, xīnjìng) — духовное состояние ума; уровень внутренней гармонии, необходимый для перехода на новый этап боевого пути. ↩︎
