Одежда Мэй Цзю в этот день разительно отличалась от вчерашней. Она была не только лишена всякой пышности, но ещё и перетянута поясом так, что мягкие линии её фигуры оказались подчеркнуты.
«Что это значит?» — даже при её скромном понимании правил большого дома, Мэй Цзю почувствовала неладное.
— Вэнь Цуй, почему я должна быть одета именно так?
— Таков обычай, — отрезала та без колебаний.
Получив твёрдый ответ, Мэй Цзю не решилась больше допытываться.
Дальше путь проходил в молчании. Лишь когда у ворот Юйвэйцзюя Вэнь Цуй помогла ей взобраться в повозку, она сказала мягко:
— Госпожа, если устали, прикройте глаза. По прибытии я разбужу.
— Хорошо, — облегчённо согласилась Мэй Цзю и прислонилась к стенке, закрыв глаза.
Когда подошла Мэй Жуянь, повозка двинулась.
Ход её был ровный, лёгкая качка быстро убаюкала Мэй Цзю, и она начала клевать носом.
— Сестра нездорова? — тихо спросила Мэй Жуянь.
Вэнь Цуй отрицательно покачала головой:
— Просто плохо спала ночью.
Мэй Цзю всегда выглядела перед людьми робкой и застенчивой, и вчерашняя её резкость стала неожиданным ударом. Теперь, вернув прежний образ кротости, она внушала Мэй Жуянь странное спокойствие. «Наверное, такую легче обмануть», — мелькнуло у той.
Повозка шла неторопливо, и лишь спустя время, достаточное для выпивки одной чаши чая, остановилась.
Вэнь Цуй слегка подтолкнула Мэй Цзю:
— Госпожа, мы приехали.
— А? — сонно открыла глаза Мэй Цзю.
Вэнь Цуй вынула из рукава крошечный флакон, вынула пробку и провела под её носом. Резкий запах заставил девушку чихнуть, холодная свежесть прокатилась к голове — и сознание прояснилось.
Родовое поместье Мэй занимало огромную территорию, но вычурных зданий здесь не было. Даже покои главы семьи и старейшин представляли собой простые дома с серой черепицей и строгими кирпичными стенами.
Едва они сошли с кареты, как под навесом главного зала показался юноша в нарядной одежде. Он был высоким и стройным, на вид лет семнадцати-восемнадцати, с лицом белым, словно выточенным из нефрита. Под алыми кронами клёнов его ясные глаза сверкали, а весь облик источал чистоту и уверенную грацию.
Именно в этот миг проснулась Ань Цзю, и, увидев его, не удержалась:
— Вот так красавец!
Мэй Цзю нахмурилась и с упрёком подумала:
— Неужели нельзя сказать хоть что-то приятное?
Ань Цзю зевнула и лениво ответила:
— А вчерашние слова разве не были приятными? Та старуха ведь так разволновалась, что в обморок рухнула.
— Это ты её до этого довела, — напомнила Мэй Цзю.
— Вчера я уже сказала, — лениво протянула Ань Цзю. — Зачем повторять, будто я всё забываю? Разве не слышишь — это была шутка.
Шутка за счёт родных показалась Мэй Цзю крайне неуместной.
— И что же здесь смешного!
— У тебя совсем нет чувства юмора, — заключила Ань Цзю и, глядя сквозь её глаза, заметила, как нарядный юноша направился прямо к ним. Она сразу же переключилась на привычный «режим зрителя».
Юноша с сияющей осанкой остановился в шаге от Мэй Цзю. Его высокая фигура нависла, словно давила на неё. Дыхание её замерло, а когда он вдруг одарил её ослепительной улыбкой, сердце рвануло и забилось чаще.
Ускоренный ритм, нарушающий привычный такт, сводил Ань Цзю с ума. Даже прыжок с тридцатого этажа с верёвкой толщиной в палец не вызывал у неё такого острого возбуждения.
— Четырнадцатая молодая госпожа, Жусюэ, — произнёс юноша и, повернувшись к Мэй Жуянь, добавил: — Пятнадцатая молодая госпожа, Жуянь. Я угадал?
— А ты кто? — вместо ответа спросила Мэй Жуянь.
— Если пересчитать родство, то я ваш двоюродный брат, — с лёгкой улыбкой сказал он. — Моя фамилия — Мо, имя — Жань, второе имя — Сыгуй».
Вэнь Би и Вэнь Цуй слегка присели в почтительном приветствии:
— Приветствуем господина.
— Но разве в нашем роду девушки не выходят замуж за пределы семьи? Откуда у нас двоюродный брат? — недоумённо спросила Мэй Цзю.
