Стражи, обливаясь потом, увидели Мо Сыгуя и будто нашли спасение.
— Господин! — почти выкрикнули они. — Внутри дерутся уже добрых полчаса, но госпожа велела нам не вмешиваться!
После того как Ань Цзю вернулась живой из испытания, стражники свято верили в её высокий уровень боевого мастерства. Они не сомневались, что даже если против неё мужчина, у того нет шансов. Их беспокоила лишь одна мысль, только бы госпожа ненароком не убила наследника рода Хуа!
Мо Сыгуй не стал слушать дальше. Он одним ударом ноги распахнул дверь и ворвался внутрь.
В комнате царил полный разгром. Мо Сыгуй, переступив порог, сразу увидел, как Ань Цзю прижала к стене мужчину в синем парчовой одежде, прижав его коленом к животу, правой рукой сжимая ему горло, а левой удерживая его руку. Тот, впрочем, не оставался в долгу: он одной рукой стиснул её шею, а другой отчаянно сопротивлялся.
Оба побагровели от напряжения и дышали тяжело, будто вот-вот рухнут. Яо Е в стороне пыталась привязать Хуа Жунцзяню ноги, чтобы хоть как-то унять этот хаос.
— Тц-тц-тц, — покачал головой Мо Сыгуй, неторопливо приближаясь и разглядывая их изящно-безобразное зрелище, лениво покачивая веером. — Удивительное, скажу я вам, представление.
С каждым взмахом веера от него исходил едва уловимый аромат. Через несколько мгновений и Ань Цзю, и Хуа Жунцзянь, и даже Яо Е ощутили, как тело становится ватным, а силы будто утекают из них. Все трое бессильно осели на пол.
Ань Цзю, привыкшая к ядам и дурманам, держалась дольше остальных. Она могла хоть немного шевелиться, но мышцы всё равно не слушались.
Мо Сыгуй щёлкнул веером, складывая его с сухим хлопком:
— Господин Хуа, не взыщите.
То, что он применил, было особым порошком, вызывающим кратковременную слабость во всём теле, но не лишающим сознания.
Хуа Жунцзянь, тяжело дыша, спросил хрипло:
— Кто ты такой?
— Я двоюродный брат четырнадцатой, — спокойно ответил Мо Сыгуй. — Дам вам противоядие, и вы уйдёте. Сегодняшнее происшествие забудем. Согласны?
Хуа Жунцзянь скользнул взглядом по своей порванной одежде и, не раздумывая, кивнул:
— Согласен.
Мо Сыгуй достал из рукава носовой платок, пропитанный лекарством, и провёл им у него под носом.
Через несколько секунд Хуа Жунцзянь ощутил, как в теле возвращается сила. Он поднялся, метнул на Ань Цзю мрачный взгляд, затем коротко поклонился Мо Сыгую и вышел.
Снаружи его уже поджидала компания разгульных приятелей. Завидев хозяина, выбравшегося наружу в разорванных одеждах, они разразились хохотом и радостными выкриками:
— А я говорил, что у него получится! Ну что, господа, платите по ставке!
— Эй! — Хуа Жунцзянь приложил руку к разбитой щеке. — Надеюсь, кто-то поставил и за меня? Я, между прочим, выложился на полную!
— Конечно, — отозвался один из приятелей. — Твоя доля с нами, не волнуйся!
Сквозь приоткрытую дверь в комнату доносились их насмешливые голоса и смех. Лицо Ань Цзю потемнело ещё больше.
Мо Сыгуй подошёл к окну, плотно закрыл его, потом повернулся и с лёгкой усмешкой постучал сложенным веером по столу:
— Вот так-так, девица взрослеет, а с ней и аппетиты! Не иначе как взрослая жизнь пошла в гору!
С точки зрения убийцы, пережившего десятки смертельных схваток, эта сцена выглядела позорно. Драка была настолько нелепой, что даже ветви за окном, казалось, стыдливо шелестели от жалости, а небо померкло от срама.
Ань Цзю отвернулась, не произнеся ни слова.
Мо Сыгуй оглядел разгром, поднял единственный уцелевший табурет, сел и, откинувшись, лениво спросил:
— Так когда же ты успела поссориться с господином Хуа?
Он тяжело вздохнул. Если бы не уничтоженные внутренние каналы, разве стала бы Ань Цзю опускаться до рукопашных ссор?
— Никакой вражды… — задумчиво произнесла она. — Честно говоря, даже не помню, как всё началось.
— А я помню! — вскинулась Яо Е. — Этот негодяй позволил себе слишком много, раз за разом оскорблял нашу госпожу!
— Неужели? — удивился Мо Сыгуй. — Хуа Жунцзянь, конечно, славится распутством, у него дома больше сотни певичек, да и в публичных домах он завсегдатай, но с порядочными женщинами он никогда не связывается. Ни одной наложницы, ни одной жены. В этом даже своя странная добродетель.
Яо Е округлила глаза:
— Так значит… когда он сказал, что хочет жениться на госпоже, он говорил всерьёз?
