Мэй Цзю вспыхнула:
— Это не забота, это проклятье! И вообще, твой рассказ… скучнее не придумаешь!
Подумав, она поняла, что Ань Цзю вовсе не хотела обидеть. У той просто язык без костей. И даже если это было грубо, в словах всё же звучала тень беспокойства. Смягчившись, Мэй Цзю сказала:
— Хорошо, расскажи другой. Только пусть этот будет не таким печальным.
Ань Цзю пожала плечами, соглашаясь:
— Тогда слушай «Речные заводи». Это история про главаря, который собрал шайку бунтарей. Они подняли восстание, наделали шуму, а потом Император предложил награды и звания. Главарь сдался, и все разбежались.
Мэй Цзю лишь покачала головой.
— Что, опять не то? — раздражённо произнесла Ань Цзю. — Ну вот ещё одно. На этот раз про безобразного мужчину, который безумно любил красавицу. Но красавица влюбилась в другого, в лицемерного добродетельного господина. Того вскоре казнили, а безобразный, не вынеся утраты, схватил тело возлюбленной и бросился с колокольни.
Мэй Цзю моргнула, не зная, как реагировать:
— У тебя все истории какие-то… особенно странные.
— Правдивые, — буркнула Ань Цзю недовольно.
Под грубой оболочкой слов Мэй Цзю почувствовала то, чего раньше не было. Заботу. Её спутница, которая прежде холодно насмехалась, теперь старалась, хоть и неуклюже, поднять ей настроение. Сердце потеплело.
— Спасибо, — тихо сказала она.
Когда-то они ненавидели друг друга. Теперь в их странном слиянии душ зарождалось нечто похожее на взаимную опору. Две одинокие души, вынужденные делить одно тело.
Ань Цзю не была склонна к близости, никогда никому не доверяла. Однако когда Мэй Цзю исчезла на время, она вдруг ощутила острую и тягучую пустоту, почти как тоску.
Тишина в павильоне была зыбкой, как тонкий лёд. Вдруг воздух дрогнул.
— Кто-то здесь! — мысленно вскрикнула Ань Цзю и попыталась перехватить управление телом. Было поздно. К губам прижался платок, пропитанный одуряющим снадобьем.
Едкий запах ударил в нос. Сознание потемнело, тело обмякло. Следом за Ань Цзю в беспамятство погрузилась и Мэй Цзю.
Неизвестно, сколько прошло времени. Кто-то вложил ей в рот пилюлю. Горечь вспыхнула на языке, потом жгучее тепло, опаляющее горло.
* * *
Мэй Цзю распахнула глаза и поняла, что находится в заброшенном храме. На алтаре, где прежде стояли божьи статуи, сидел человек в чёрном. Его лицо скрывала тень, но острый, как сталь, взгляд прожигал насквозь.
Она невольно отпрянула.
— Ты четырнадцатая из рода Мэй? — голос его был хриплым и холодным.
— Я… — губы дрожали, слова застряли в горле.
Блеснул металл. Кончик клинка упёрся в её шею.
— Отвечай! — коротко рявкнул он.
— Я… да, это я! — сорвалось с её губ. Глаза девушки наполнились слезами.
— Отлично, — холодно произнёс человек в чёрном, убирая меч в ножны. — Почему у тебя разрушены меридианы?
Ань Цзю мысленно выругалась. Ещё утром она надеялась скрыть это хотя бы пару дней, а к вечеру её тайна уже раскрыта.
Мэй Цзю замерла, не зная, что ответить. Прошло несколько мучительных мгновений. Когда незнакомец начал терять терпение, она тихо, почти жалобно прошептала:
— Я… не знаю.
— Значит, пострадала, когда пыталась использовать внутреннюю силу Чу Динцзяна? — Человек в чёрном расхохотался, злорадно смакуя каждое слово. — Вот как! Похоже, мечты безумца рухнули. Что ж, странно, а мне почему-то приятно!
Он не успел договорить.
— Что ты сказал?! — раздался громоподобный рёв, от которого дрогнули балки под крышей и посыпалась пыль.
Порыв ветра распахнул двери, и в храм ворвался высокий человек. Засохшие листья, поднятые мощной волной силы, закружились вокруг.
Серебристая полумаска скрывала нижнюю часть его лица, оставляя открытыми лишь холодные, узкие глаза, будто вырезанные ножом. Из-под седеющих волос, свободно падавших на широкие плечи, выглядывало древко длинного лука, закреплённого за спиной.
— Ты четырнадцатая из рода Мэй?! — Голос был глухим и властным.
Не успела она ответить, как мужчина метнулся вперёд и, схватив её за плечо, словно железной клешнёй, прорычал:
— Это ты выпустила Цзинсянь? Быстро! Ещё раз! Покажи!
Он буквально потащил её наружу, к пустырю перед храмом. Там, указав на раскидистое дерево в ста шагах, он сунул ей в руки свой лук:
— Стреляй. Вон туда.
Мэй Цзю, сжав лук, мысленно позвала:
— Ань Цзю, что делать? Стреляй ты, я не смогу!
— Безумец, — лениво протянул прежний человек в чёрном, облокотившись на дверной косяк. В его голосе звенело насмешливое удовольствие. — Проверь её меридианы.
Безумец обернулся, на миг растерялся, но всё же схватил Мэй Цзю за запястье.
Только коснувшись её кожи, он ощутил, что вены под пальцами пусты, без движения, без силы. Его глаза, ещё миг назад полные лихорадочного света, потускнели.
Человек в чёрном насмешливо добавил:
— Меридианы разрушены — это ещё полбеды. Посмотри на неё: хрупкая, как тростинка. Никакой духовной силы, способной пробудить Цзинсянь. Может, ты просто ошибся?
— Не может быть! — взревел безумец, и в голосе его прорезался надлом. — Эти глаза никогда не ошибались!
Он снова схватил Мэй Цзю за плечи и затряс, словно желая вытрясти из неё силу.
— Быстро! Пускай Цзинсянь! Стреляй!
Мэй Цзю побледнела, лук дрожал в руках, а ветер, налетевший со стороны храма, завыл, будто подражая крику человека, утратившего рассудок.
