Ань Цзю бежала долго, пока, убедившись с помощью духовного чутья, что погони за спиной больше нет, наконец не сбавила шаг.
Вокруг не осталось ни одного дерева. Лишь бескрайнее поле сухой, выгоревшей травы. Когда дыхание выровнялось, а сердце перестало стучать так, будто хочет вырваться из груди, она различила слабый шум воды и направилась туда, откуда доносился этот звук.
Шагая сквозь густые стебли, она слышала, как под ногами ломаются хрупкие листья, а в лицо больно били острые льдинки, что носились в северном ветре. Ещё до обморока над землёй сияло солнце, но теперь небо затянули тяжёлые тучи. Мир погрузился в серый сумрак, время суток стало неразличимо. По внутренним ощущениям Ань Цзю пробыла без сознания не больше двух часов.
За два часа, даже без отдыха, можно уйти довольно далеко от Бяньцзина.
Высохшая трава гудела под ветром, и вдруг в этом однообразном шуме послышалось нечто иное, едва уловимое, но отчётливо чужое.
Ань Цзю схватилась за кинжал, спрятанный в рукаве, и прислушалась, стараясь понять, откуда идёт звук.
— Не волнуйся, это я, — раздался глубокий, знакомый голос. — Ты ведь помнишь меня?
Ань Цзю мгновенно узнала говорившего:
— Главнокомандующий Шэньу, Чу Динцзян.
— Не ожидал, что ты знаешь моё имя, — из темноты шагнул высокий человек в чёрных одеждах.
Казалось, сам ветер смолкал рядом с ним. Вокруг свирепствовала буря, но ни один край его плаща не шелохнулся.
Он стоял посреди воя ветра, как глаз тайфуна. Неподвижный, спокойный, будто сам воздух не смел тревожить его.
Ань Цзю понимала, что если Чу Динцзян заодно с её похитителями, у неё нет ни малейшего шанса сопротивляться. Несмотря на страх, настороженность не оставила её.
— Мне назвали твоё имя те, кто меня связал, — ответила она.
Чу Динцзян замолчал, будто обуздывая собственные чувства. Лишь спустя некоторое время он произнёс:
— Значит, их влияние уже проникло так глубоко…
В Войске Повелителей Журавлей существовали четыре ветви. Обычные дела решали заместители командующих, а имена самих командующих и их характер держались в тайне. Даже низшие тени, агенты в глубокой конспирации, не знали их, что уж говорить о посторонних.
— Там не знаю, как долго ещё продержатся, — сказал Чу Динцзян. — Пойдём со мной!
Ань Цзю чуть поколебалась, но, не видя иного выхода, последовала за ним.
— Не бойся, — тихо произнёс он. — Я давно дежурю в Бяньцзине, подстерегая их. Сегодня наконец появилась возможность выманить этих людей. — В его голосе сквозила усталость.
Слишком высокой ценой давалась каждая операция, и если теперь не удастся добыть важные сведения, груз на его плечах станет ещё тяжелее.
Они шли молча.
Вдруг он остановился:
— Я понесу тебя. С такой скоростью нас догонят меньше чем за полчаса.
— Хорошо, — согласилась Ань Цзю без лишних слов. Раз уж решилась довериться, то не стоит юлить.
Чу Динцзян обхватил её тонкую талию и легко подпрыгнул. Их тела взмыли вверх и, словно птица, они пронеслись на семь-восемь чжаней (~23-26,5 метров).
От него исходило пламя внутренней силы. Жар пронизывал одежду, и девушке показалось, что она вырвалась из ледяной пустыни и очутилась рядом с раскалённой печью.
Тело ныло от непривычного тепла, но, понимая, что они ещё в пути, Ань Цзю не пошевелилась.
Полчаса спустя Чу Динцзян опустился в долине, где стоял уединённый дом. Сумерки сгущались, и из окон струился мягкий янтарный свет.
Они мягко приземлились во дворе. Не дожидаясь, пока стража бросится с расспросами, Чу Динцзян предъявил жетон. Его широкие плечи заслонили Ань Цзю, так что никто не смог рассмотреть её лица.
Они прошли беспрепятственно.
Он провёл её в комнату, обставленную уютно и богато. Это скорее жилище зажиточного человека, чем холодное логово убийц.
В очаге пылало жаркое, ровное, словно весеннее солнце, пламя. Прилипшие к одежде крошечные ледяные кристаллы мгновенно растаяли, превратившись в капли воды, что медленно впитались в ткань. Влажное платье неприятно липло к телу.
Чу Динцзян снял плащ. Под ним открылась гибкая, сильная фигура.
Он перевернул стоявший вверх дном кубок, налил воды и сказал:
— Возможно, ты ещё не знаешь: старейшина Чжи из рода Мэй заключён под стражу.
Этот безумец обладает внутренней силой той же природы, что и старейшина. Оба владеют стихией воды и одержимы стрельбой из лука. Слишком уж невероятное совпадение для одного мира.
Ань Цзю ожидала подобного исхода, поэтому лишь спокойно ответила:
— Лучник с водной внутренней силой — не он.
— Я знаю, — кивнул Чу Динцзян, пододвигая к ней чашу. — Но никого, кто поверит, не найдётся.
Между ними воцарилась странная тишина. Они были почти незнакомы, но разговор складывался так, словно знали друг друга много лет.
— Что случилось? — спросила Ань Цзю.
Чу Динцзян на миг замер, затем усмехнулся, горько качнув головой:
— До чего же я докатился, жалуюсь девушке!
