Лишь владея «Тайным сводом» можно было узнать, какие именно кланы связаны с армией. Даже без него каждому, кто имел отношение к Повелителям Журавлей, были известны имена четырёх семейств. Предательство рода Цуй означало, что враг уже знает обо всех них.
— И что теперь делать? — в голосе Мэй Цзю звучала смесь страха и странной надежды.
Без рода Мэй, может, она наконец избавится от всей этой кровавой путаницы? Она вспомнила о матери, и эта надежда рассыпалась в прах. Без рода Мэй ей не на кого будет опереться, если судьба всё же заведёт её в Войско.
Для Ань Цзю тревоги Мэй Цзю казались почти детской наивностью. Она даже не думала в эту сторону. Одна — так одна, жить всё равно можно. Её больше волновало другое.
— Если у тебя есть время беспокоиться о других, — бросила она раздражённо, — почему не тревожишься за себя?
С этими словами она прошла в спальню и опустилась в кресло у кровати.
Мысль о Цуй Ичэне не давала покоя, а Мэй Цзю, почувствовав её напряжение, окончательно растерялась. Что теперь делать, куда идти?
Прошло полчаса в молчании.
Мэй Цзю едва держалась на ногах от усталости, но Ань Цзю не позволила ей двигаться. Перед глазами была мягкая, широкая кровать. Девушка не выдержала:
— Можно я лягу? Больше не могу.
Обе души чувствовали одну и ту же изнурённую боль в теле. Ань Цзю не привыкла спать на чужой территории и собиралась провести ночь, не раздеваясь, но, вспомнив вину перед Мэй Цзю, смягчилась.
Она расслабилась и уступила контроль над телом.
Сейчас преимущество полностью принадлежало Ань Цзю. Её духовная сила позволяла подавлять сознание Мэй Цзю, но она по желанию могла и отпустить. Мэй Цзю же беспомощно оставалась в плену собственного тела.
Ань Цзю не знала, какого уровня достигла её духовная сила, но ощущала, что с каждой попыткой удержать Мэй Цзю под контролем она становится мощнее, а восприятие — острее и глубже.
Если всё продолжит развиваться в том же направлении, то исход, вероятно, окажется именно таким, как предсказывал старейшина Ци. Сильная духовная сила неизбежно поглотит слабую. Теперь Ань Цзю уже не чувствовала в себе того внутреннего стремления бороться до конца.
Мэй Цзю, ощутив, что вновь может двигаться, поспешно сняла мокрую одежду и, дрожа, юркнула под одеяло. Лишь когда тело наполнилось теплом, она смогла связно подумать и сказала:
— Мне кажется, с тобой что-то не так. Раньше ты никогда не считалась с моими мыслями.
Ань Цзю промолчала. Она догадывалась, что Мэй Цзю пока не поняла, что значит разрушенные каналы иначе не была бы столь спокойна.
Хотя Мэй Цзю никогда прямо не заявляла, что хочет вступить в Войско Повелителей Журавлей, её прежние колебания и взгляды ясно говорили об этом желании. После испытания, когда та попыталась убежать, Ань Цзю решила, что она отказалась от этой мысли. По пробуждению Мэй Цзю, казалось, вновь питала те же мечты.
Ань Цзю убеждала себя, что Мэй Цзю сама утратила шанс сделать выбор. Однако всякий раз, когда та вспоминала Мэй Яньжань, внутри Ань Цзю поднималось чувство вины, будто она всё же поступила неправильно.
Неожиданно Ань Цзю вскочила с постели.
Мэй Цзю испугалась. Неужели снова нападение?
Ань Цзю лишь подошла к окну и распахнула створки.
Снаружи медленно кружились крупные снежные хлопья. В окне напротив стоял человек спиной к свету, и лишь тусклое сияние очерчивало силуэт широких плеч. В руках он держал маску, наполовину закрывавшую лицо, и холодное серебро отливало в отблесках фонаря.
Он стоял, скрестив руки на груди, прислонившись к оконной раме. Увидев Ань Цзю, он не произнёс ни слова, а только молча смотрел на белеющий от снега двор.
Это был Чу Динцзян.
Ань Цзю поймала себя на мысли, что этот человек вызывает у неё странное, почти уважительное любопытство. В Войске Повелителей Журавлей продвижение зависело от числа успешно выполненных заданий. Для столь молодого воина взлететь до звания командующего Шэньу было почти невозможным, даже если бы он день и ночь не знал покоя. Видно, судьба подарила ему момент удачи, но и поставила перед испытанием.
Подобный взлёт неизбежно вызывал зависть и отчуждение, а нынешнее поражение стало для него ударом, усугубившим и без того шаткое положение.
Ань Цзю задумалась.
О чём он размышляет сейчас, в эту безмолвную, промозглую ночь?
Реальность всегда жестче воображения. Никто не ожидал столь масштабного нападения на Войско Повелителей Журавлей, поэтому, отправляясь на задание, Чу Динцзян взял с собой многих верных бойцов. Почти все они погибли в древнем монастыре. Те, кто остались, были лишь горсткой по сравнению с числом его противников внутри армии.
Теперь он стоял один против всех, против врагов снаружи и недоброжелателей внутри, и каждый новый день напоминал битву без конца.
Ночь становилась гуще.
Лампы под навесом колыхались под ветром, а снег ложился плотным покровом.
Тем временем далеко на севере, на заснежённой дороге, небольшая группа мчалась вперёд. Лоу Сяоу и её спутники были измотаны.
Как только они покинули Бяньцзин, на них напали. Охранники, сражаясь насмерть, сумели лишь прикрыть бегство Лоу Сяоу и Мо Сыгуя. Почти все они пали.
— Осталось четыре-пять ли. На полном скаку будем там через миг, — сказала Лоу Сяоу, словно стараясь подбодрить не только Мо Сыгуя, но и саму себя.
Она хлестнула коня:
— Вперёд!
Животное взвизгнуло от боли и понеслось сквозь бурю, роняя пар из горячих ноздрей.
Мо Сыгуй натянул капюшон, пригнулся и пришпорил своего коня.
Через несколько минут в снежной пелене показались тёмные очертания ворот, высокий горный вход в поместье Лоу.
— Слава небесам, — выдохнул Мо Сыгуй, — если бы на нас напали ещё раз, мы бы не дожили до рассвета.
Лоу Сяоу слабо кивнула, чувствуя, как сердце всё ещё колотится в груди.
— Да… — прошептала она. — Мы и так чудом выжили.
