Он и сам себе дивился. С чего это он всё ещё питает какие-то надежды на четырнадцатую Мэй? От этой девчонки ведь и слова доброго не дождёшься.
— Мо-дагэ вовсе не раздражает! — недовольно пробормотала Лоу Сяоу. — И я тоже никому не надоедаю!
Слова пришлись Мо Сыгую, как бальзам на сердце. Ну, конечно, четырнадцатая Мэй — существо сложное. Ей ведь всё не по душе. На кого ни взглянет — все ей кажутся невыносимыми.
Он всегда говорил, что предпочитает нежных, кротких девушек вроде Мэй Цзю, но, как ни странно, по-настоящему ладил именно с теми, кто были его противоположностью.
В детстве, полном тьмы и одиночества, единственным лучом света для него стала ясная, решительная, живая Цю Нинъюй. С тех пор Мо Сыгуй был уверен: женщина должна быть именно такой. Прямой, смелой и светлой.
Горный ветер швырял в лицо снежные хлопья, холод пробивался сквозь тёплую одежду, щёки онемели. Они больше не говорили.
Лоу Сяоу привела Мо Сыгуя в поместье. Отнеся Лин-гу в её комнату и устроив на отдых, она направилась к залу собраний, где могли остаться выжившие.
Поместье Лоу утопало во мраке. Ночь была плотной, как тушь, снег валил сплошной стеной. Ветер выл между стенами, гнул сухие ветви. Лампа в руке Лоу Сяоу дрожала и вот-вот готова была погаснуть.
Зал собраний стоял почти на вершине горы, господствуя над всем поместьем. Сама гора выглядела крутой, но не слишком высокой, и потому, вложив немного внутренней силы в шаг, они вскоре достигли ворот.
Перед ними высились шесть деревянных створок без украшений. Над ними висела табличка с четырьмя иероглифами: «Верность, прямота, честь и долг».
На ступенях под навесом Лоу Сяоу стряхнула снег с плаща и пояснила:
— Патриарх приказал, чтобы всех с лёгкими признаками болезни собрали именно здесь. Под залом расположен большой ледник. Если кто почувствует, что яд берёт верх, он должен спуститься туда сам.
— Почему ледник под залом собраний? — удивился Мо Сыгуй.
Лоу Сяоу толкнула тяжёлую дверь, и та застонала под натиском ветра.
— Эта гора особенная, — сказала она. — Летом здесь прохладно, зимой не слишком холодно. Говорят, наш предок выбрал место неслучайно. В недрах горы он обнаружил таинственный лёд «сюаньбин» (玄冰, xuánbīng), сокровище рода Лоу. Он укрепляет дух и проясняет разум. Потому-то зал построили прямо над ним.
Врачи называют подобные вещества «каменными лекарствами». К ним относят минералы с ярко выраженной силой. Сюаньбин же, в медицине известный как ледяная душа, относится к стихии Инь, полезной женщинам и мастерам боевых искусств. Он помогает очищать внутреннюю силу.
Сюаньбин формируется не менее тысячи лет и делится на два вида.
Первый — древний лёд, образовавшийся в доисторические времена, когда стихии были яростнее. Он слишком неукротим, и прикосновение к нему способно убить неподготовленного. Второй — тысячелетний лёд, чья энергия мягче, потому-то он и ценится.
Двери зала распахнулись. Едва Мо Сыгуй ступил внутрь, как ледяной ветер пронзил его насквозь, будто остриё ножа. Даже внутренний жар не смог сдержать дрожь.
— Здесь, в горе, природная ледяная пещера?
— Да, так говорят, — ответила Лоу Сяоу. — Но я сама там никогда не была. — Она сняла колпак с фонаря и зажгла поочерёдно несколько ламп.
Мягкий янтарный свет наполнил зал, делая воздух чуть теплее. На лице Лоу Сяоу появилась тревога:
— Ни души… Неужели кроме Лин-гу все остальные уже ушли в ледник?
Мо Сыгуй тяжело выдохнул:
— Род Лоу всё-таки не вчера на этом пути. Как же можно было действовать так бездумно, без всякой защиты от яда?
Лоу Сяоу надула губы и недовольно буркнула:
— У нас в роду нет врачей, да и этот яд исчез много лет назад. Кто бы подумал, что он вновь всплывёт?
Мо Сыгуй взглянул на неё. Пухлые щёки под вуалью румянили холод, и вдруг ему показалось, что он тащит за собой ребёнка. Потом он вспомнил о её словах о браке и мысленно поморщился.
«Вот уж не хватало таких мыслей, аж самому стыдно».
Он достал складной веер и, легко ударяя им по колену, вернулся к делу:
— Если лёд в горе не тает и образует ледяные пещеры, значит, это древний сюаньбин. Зайти туда без защиты — всё равно что превратиться в ледяную статую.
— Не страшно, — спокойно ответила Лоу Сяоу. Она подошла к стене, нажала скрытую панель, и за ней открылся тайник. Оттуда она достала две длинные накидки из меха огненного соболя.
Глаза Мо Сыгуя засияли, веер он тут же сунул в рукав.
— А вот это — действительно редкая вещь! — произнёс он с восхищением.
Мех огненного соболя считался редчайшей драгоценностью: наденешь одежду из него — и даже в лютую зиму через миг зальёшься потом. Лоу Сяоу достала из тайника ещё перчатки и маски, и лишь когда они с Мо Сыгуем закутались с ног до головы, отправились в задний зал.
Она отодвинула плиту, скрывавшую люк. Снаружи бушевал мороз, а из чёрного проёма напротив поднимался густой, белёсый пар ледяного дыхания, словно сама гора выдыхала холод.
В доме Лоу не осталось взрослых мужчин, потому все плащи были женскими. К счастью, их шили свободными, и Мо Сыгуй не выглядел нелепо. Ещё недавно он ворчал, что вынужден наряжаться в женскую одежду, но теперь, ощутив исходящий от меха жар, подумал, что будь эта шкура приросшей к его телу, он бы только благодарил Небо.
— Пойдём, — сказала Лоу Сяоу, и, не колеблясь ни мгновения, ступила в подземный проход.
Мо Сыгуй не мог позволить, чтобы девчонка шла первой, и шагнул следом.
Поначалу лестница была крутой, но после трёх десятков ступеней стала пологой. В мехах идти было трудно. Тяжело дышать, душно, под одеждой выступил пот.
Ход тянулся узкой кишкой, мрак будто не имел конца. Холодный воздух резал горло и нос, словно лезвием. Мо Сыгуй невольно поразился мужеству женщин рода Лоу. Они спускались сюда в одной лишь обычной одежде. Так вот какие они, эти дочери Лоу: снаружи нежные, а внутри стальные.
Неизвестно, сколько они шли, когда впереди показался слабый голубоватый свет.
