— Уведите его! — строго произнёс Мэй Чжэнъян. — Это приказ.
Род Мэй оказался в положении, когда ему требовался человек с прозорливостью и умом, способный повести за собой. Мэй Чжэнъян ясно понимал: его собственная осторожность и нерешительность — это путь к гибели рода. Если всё продолжится так, как прежде, Мэй неизбежно падут. Мэй Чжэнцзин лишь в порыве упрямства не мог смириться с бессилием владыки. Стоит ему прозреть, и он станет куда более достойным главой семьи. В этот миг Мэй Чжэнъян решил довериться взгляду старейшины Чжи.
— Хорошо, — старейшина принял приказ и, не оборачиваясь, направился к женской половине.
Старейшина Чжао помогал Мэй Чжэнцзину вытеснить силу лекарства, потому не мог покинуть место. Когда внутренние силы Мэя начали восстанавливаться, Линьси воспользовалась моментом, чтобы поддержать старую госпожу и вывести её из зала.
Мэй Чжэнцзин схватил меч, намереваясь броситься вдогон, но старейшина Чжао удержал его:
— Не гонись! Уходим скорее!
Подоспел ещё один старейшина; оба, мастера девятого ранга, схватили Мэй Чжэнцина и потащили к потайному ходу.
— Вы должны защищать главу рода, зачем же тащите меня?! — с гневом воскликнул он.
— Глава приказал спасти тебя, — глухо ответил старейшина.
Мэй Чжэнцзин на миг остолбенел, и его уже втянули к самому входу в тайный проход. Он обернулся:
— Третий брат, позволь мне остаться!
Мэй Чжэнъян улыбнулся:
— Если со мной что-то случится, ты должен поднять знамя рода Мэй. Больше не будь упрям.
— Третий брат!.. — впервые в сердце Мэй Чжэнцина зародился страх.
Брат шёл на смерть с ясным лицом, а он сам не мог принять её спокойно. Раньше он позволял себе горячность, потому что за его спиной всегда стоял тот, кто нес тяжесть ответственности. Теперь же этот груз внезапно и без спроса лег на его плечи — и только он один знал, каково это.
Ань Цзю вышла из бокового зала и последовала за ними в потайной ход.
— Ань Цзю, не будет ли здесь опасно для моей сестры? — спросила Мэй Цзю.
Позади свистели стрелы, густо, как саранча, вонзаясь в двери, стены и пол с глухими ударами, будто ливень бил по промасленной ткани. В такой обстановке Ань Цзю не могла бы привести кого-либо сюда; даже если Мэй Жуянь, спрятавшаяся в укрытии, окажется в опасности, помочь ей она не в силах. Спрятать Мэй Жуянь — уже предел возможного, больше сделать она не могла.
Когда вход в потайной ход закрылся, внутри воцарилась кромешная тьма. Все чувства обострились, слух стал единственным проводником. Пройдя немного, Ань Цзю услышала снаружи звон оружия. Никто не произносил ни слова; люди шли быстро, почти бегом.
Минуло время, равное одной чаше чая, воздух становился всё тяжелее, и вдруг вдали мелькнула полоска света. Тёплое, янтарное сияние пробивалось сквозь щель двери, и те, кто шёл впереди, ускорили шаг.
В тот миг, когда старейшина, шедший первым, приоткрыл дверь, из темноты вылетела стрела, оплетённая голубым сиянием. Проход был узок, и старейшина успел лишь взмахнуть мечом, чтобы встретить удар. Искры ослепительно вспыхнули, но стрела не изменила направления. Она пронзила его сердце и, не остановившись, вонзилась в грудь стоявшему позади.
Тем, кто оказался за ним, был Мэй Тинчунь. Он с неверием уставился на древко стрелы, торчащее из груди, и лишь когда кровь хлынула наружу, сорвался на крик. Эхо его предсмертного вопля пронзило весь узкий коридор. Смерть пришла внезапно, без предупреждения. Голос оборвался, как перерезанная струна.
Мэй Жуцзянь, стоявший следом, побледнел, губы его дрожали, ноги сами собой начали пятиться. Едва он отступил на два шага, в спину упёрлась тёплая ладонь. Мэй Чжэнцзин тихо сказал:
— Теперь только вперёд. Назад пути нет.
