В душе у Мо Сыгуя было тяжело, но в глубине сердца теплилась слабая надежда. Когда четырнадцатая Мэй получила удар скрытым оружием, он успел запечатать её точки и дал ей Байду цзе. Если Чу Динцзян действительно сведущ в целительстве, она, вероятно, выживет. Но ведь кто знает, умеет ли тот Чу Динцзян лечить раны?
— Чёрт побери! — Мо Сыгуй с досады ударил веером по столу. Хрупкая бабочка, служившая ему проводником, рассыпалась в пыль. — Кто только додумался искать людей с помощью этих нежных созданий!
Он стиснул зубы и поклялся впредь непременно придумать способ использовать для следа ароматов тигров или волков, зверей, достойных охоты.
Посетители в трактире обернулись. Хозяин, робко приблизившись, спросил:
— Почтенный гость…
Мо Сыгуй потянулся к рукаву, собираясь расплатиться, и вдруг вспомнил, что последние серебряники ушли на новую одежду и ночлег. В кармане звякнули лишь несколько медных монет.
— Это за еду, — бросил он, швырнув хозяину сложенный веер.
Трактирщик не знал, насколько драгоценна эта вещь, но подвеска была гладкой, как перепелиное яйцо. Кусочек нефрита стоил больше, чем все его заведение.
— Счастливого пути, господин! — услужливо поклонился он, прижимая веер к груди.
У самых дверей Мо Сыгуй столкнулся с парой, мужчиной и женщиной. Мужчина был широкоплеч, смугл, с суровым лицом; женщина — высокая, стройная, с кожей цвета спелой пшеницы, черты её лица отличались от жителей окрестностей Бяньцзина. Сильнее всего бросалось в глаза другое: от обоих веяло убийственной решимостью. Стоило им войти, как в зале воцарилась тишина.
— Кто здесь хозяин? — спросила женщина на чистом официальном наречии. Бросив беглый взгляд на Мо Сыгуя, она увидела лишь его затылок.
Нос уловил едва заметный запах лекарственных трав.
— Я и есть скромный хозяин, — торопливо ответил трактирщик, кланяясь. — Господа желают поесть или отдохнуть? Комнат у нас нет.
Женщина достала два свитка с изображениями.
— Видели ли вы этих людей?
Мо Сыгуй, едва повернув голову, заметил на рисунках старца и юношу. Сердце его дрогнуло. Неужели это старейшина Чжи и он сам?
Он опустил взгляд и спокойно вышел.
Хозяин, узнав в юноше что-то знакомое, всё же не решился сказать правду. Слишком грозными казались гости.
— Наш трактир стоит в стороне от дороги, гостей почти не бывает, — пробормотал он. — Таких людей не видел.
Женщина убрала свитки и села у окна.
— Чаю.
Мужчина последовал за ней, снял меч и положил рядом. На углу стола он заметил серую пыль.
— Эй, хозяин! Протри-ка стол!
— Сейчас, сейчас! — Трактирщик, только что заварив чай, поспешно схватил тряпку. В заведении, где он с женой управлялись вдвоём, суета была непривычной.
Он уже хотел вытереть, но женщина остановила его:
— Постой.
Сняв с пояса флакон в виде тыквы, она высыпала на стол огромную сороконожку. Та поползла к порошку, втянула его и вскоре покраснела, тело её вздулось, будто готовилось линять.
Трактирщик задрожал, тряпка выпала из рук.
— Кто сидел здесь до нас? — спросила женщина мягко.
Мужчина уже обнажил меч и приставил клинок к его горлу.
— Молодой человек, — пролепетал хозяин. — Он вышел, когда вы вошли! — И, дрожа, вынул из-за пазухи веер. — Господин, госпожа, тот юноша оставил это в уплату за еду. Я не признал, что он — тот, кого вы ищете. Не держите зла!
